готовность свой арсенал: фирменный одеколон (подарили на позапрошлый день рождения, но я пользовался ради экономии крайне редко: только перед важной встречей или свиданием), влажные салфетки, две пачки жевательной резинки, свежие носки. Примерно в пять часов вечера – за час до важного свидания – я зашел в туалет, отер лицо, шею и подмышки влажными салфетками, надел свежие носки, затем побрызгался одеколоном. Я уже знал от «продвинутых пользователей», что хороший одеколон раскрывает свой истинный аромат, так называемую сердцевину, не сразу, а лишь через какое-то время. Без пятнадцати шесть я заложил в рот сразу две полоски модной в то время жевательной резинки Wrigley Spearmint. Ровно в шесть часов вечера меня переполняла такая энергия (видимо, раньше она уходила на переработку никотина), что, казалось, я смог бы перепрыгнуть трехметровый забор и переплыть бассейн с акулой, если бы понадобилось. К вечеру этого великого дня я почувствовал себя богом. Я понял, что в мире возможно всё. Даже ее поцелуй…
Она не была богиней. Но ей, просто женщине, была дана редчайшая способность превращать обычных мужчин в богов. Мужчина, который был рядом с ней, становился богом автоматически…
– Кити, привет! – я вошел в ее комнатку. Незадолго до описываемых событий я перечитал «Анну Каренину» и потому у меня как-то само собой сложилось называть ее именно Кити. – Я… представь себе… я не курил. Ни одной! Ни вчера вечером. Ни сегодня. И я уже не хочу курить. Я ничего не хочу, кроме одного…
– Я рада за тебя! И чего же ты хочешь? Подойди-ка сюда… Я должна тебя понюхать, а то вдруг обманываешь!
Ее глаза смеялись. Я подошел… Она действительно принялась меня обнюхивать, как собачка, притом довольно обстоятельно. Волосы, шею, руки, униформу…
Закончив это занятие, она посмотрела на меня каким-то непередаваемым пьяно-космическим взглядом и прошептала:
– Вот теперь можно и побаловаться…
Я набросился на нее. Я начал остервенело целовать ее шею, ее волосы, ее руки…
– Кити, Кити, – шептал я исступленно. – Ты прекрасна, ты удивительна…
– Солнце, что ты делаешь?.. – она еще какое-то время вяло сопротивлялась.
А потом наши губы, наконец, встретились…
Глава 3. Кити, поэзия и беспредельная глубина
Как можно любить человека? Только бескомпромиссно и с полным самопожертвованием. По-другому любить невозможно. Все остальное – подлог.
Как я любил Кити? Как вообще случилось, что я ее полюбил? Необъяснимый сакральный момент перехода… От решения «попробовать замутить» ради любопытства или, скорее, просто от нечего делать до того, что ради этого человека я готов на всё: бросить курить, пить, есть, ходить, дышать, жить. И ведь это только начало…
Я проводил ее до метро… и полетел. Сверкали огни Москвы, а я летал и купался в них. Низкие синие тучи отражали оранжевый свет фонарей, и я летал в этих тучах. Я летал, сидя в грохочущем вагоне подземки. Я летал на автобусной остановке, ожидая промозглой