наше наступление в Индии, проходившее поначалу очень тяжело, несмотря на то что Маунтбеттен имел значительное превосходство в силах – однако японцы дрались с бешеным фанатизмом, что усугублялось трудной местностью, горными джунглями при полном отсутствии дорог. Рангун, Сайгон и Сингапур казались нам на тот момент куда более важными точками приложения наших сил, чем Европа. Кроме того, очень проблематично было в Африке, мятеж «черного фюрера» Авеколо и кучи вождей поменьше тоже требовал нашего вмешательства, как и наведение порядка в бывших французских колониях и на Ближнем Востоке, что влекло задействование практически всех вооруженных сил Британии, при том что позиция США в тот момент оставалась неизменной: до разгрома Японии никаких ссор со Сталиным! Может быть, это и было тактически выгодным сиюминутно, но в перспективе отдало Европу во власть дьявола!
Русские пользовались мирной передышкой, умело наводили порядок, подключая экономику завоеванных стран к своей. Это был не грабеж, а именно интеграция – СССР показывал, что пришел в Европу всерьез и надолго. Причем его требование «трех зон мировых валют» объективно играло нам на руку, укрепляя позиции британского фунта по отношению к доллару, что делало невыгодным и нашу открытую конфронтацию с Россией. В итоге, хотя УСО не было расформировано, главная тяжесть тайной войны легла на формально частные организации, как пресловутая «Геленорг» или Украинское бюро вспомоществования перемещенным лицам, располагающие весьма ограниченным бюджетом и ресурсами. И с нашей стороны было крайне нежелательным расширение помощи этим конторам, из-за их зоологической ненависти к русским – качество полезное, но опасное из-за неуправляемости, как я уже сказал, нам совершенно не нужен был в то время сколько-нибудь значимый конфликт с СССР. И если акции в Германии еще можно было списать на непойманный «Вервольф», то на Украине и в Прибалтике открытая поддержка повстанцев с нашей стороны была абсолютно недопустима. А желание ОУН втянуть Британию в войну (чего стоил провал Турчинова, в Киеве объявившего себя нашим эмиссаром, по наущению Бандеры, несмотря на строжайший запрет) заставляло нас после провала киевского мятежа показательно дистанцироваться от украинских эмигрантов.
Потому летом 1944 года мы должны были ограничиваться лишь пропагандистской кампанией в прессе Британии и других европейских стран – в защиту демократических ценностей и прав, за свободные выборы, уважения права частной собственности, против подавления инакомыслия и насаждения тоталитаризма на территориях, оккупированных советскими войсками. С августа в Нанси начала вещание независимая радиостанция «Свободная Европа». Однако же единственным успехом европейской демократии в то время были муниципальные выборы в Южной Италии, где свободным волеизлиянием народа к власти в подавляющем большинстве городских коммун пришли достойным люди, не имеющие ничего общего с коммунистами.
Молотовск (он же Северодвинск). День после Победы
Город