теперь надо просто жить и исполнять свои обязанности!
– В Москве Парад Победы – жаль, в прямом эфире не посмотреть! Телевидение уже изобрели, и даже, с тридцать девятого года, передачи ведутся – вот только приемников, наверное, несколько сотен на весь СССР. И камера только одна, в студии, так что телерепортажей еще нет. Так что ждать придется, пока до нас кинохроника дойдет.
Капитан первого ранга Золотарев Иван Петрович, старший помощник командира атомной подводной лодки К-25, а в отсутствие командира, пребывающего в Москве, полновластный царь и бог на борту, сидел сейчас в квартире на территории бригады, до причала совсем рядом. Должность старпома на любом корабле это случай особый – например, в Уставе Российского Императорского флота прямо было написано, что «частое оставление корабля старшим офицером безусловно препятствует исполнению им своих служебных обязанностей». Но и день сегодня был особый – и никаких проблем на подлодке, стоящей у стенки завода, не ожидалось.
– Повезло, что мы не абы как, а экипажем сюда провалились. А экипаж подводной лодки это не пехотный батальон, и даже не партизанский отряд. Здесь куда все более жестко: ты не матрос Иванов, со всеми рефлексиями и переживаниями, а неотъемлемая часть единого боевого механизма, не человек, а функция – некогда рассусоливаться, никто за тебя твою вахту стоять не будет, делай свое дело, иначе все вместе к Нептуну пойдем. И вбивается это – почти как в японской армии, где солдат прессуют до уровня биороботов, чтобы в бою на одних рефлексах, а взрывы и огонь рядом лишь адреналин добавляли. Ну и конечно, война – все понимали, что такое фашизм, не ужиться нам с ним на одной планете! Так что терпи и исправно функционируй – после Победы отдохнем. На этом два года и держались.
Из репродуктора слышалась песня: «…куда домой идти солдату, куда нести печаль свою» (в иной истории сочиненная гораздо позже). Иван Петрович посмотрел на фотографию на столе. Там были изображены молодая женщина и двое детей, мальчик и девочка. Фон был самый обычный, какая-то природа – и лишь при внимательном рассмотрении можно было заметить, что одежда и прически на фото выглядят странно для сороковых годов.
– Ты прости меня, Галя. Пока воевал, о тебе вспоминал мало, не до того было. Знаешь же – мы, подводники, не просто со смертью в обнимку ходим, она с нами рядом вахту несет! Хоть и техника конца века, а немецким глубинным бомбам все равно. И никогда мы там с такой интенсивностью в море не ходили, вот снова в заводе стоим, железо сдало, не люди! Да и на берегу тут тоже непривычно, после двадцать первого века. Вместо газовой плиты, дровяная, и чтобы обед подогреть – не конфорку включать, а возиться с растопкой. А ванну или душ принять – зажигай дровяную колонку! Есть уже и горячая вода централизованно, но пока далеко не везде. В печку сначала надо растопку, затем щепки и уж затем поленья. С углем попроще – если уголь дают. И после еще золу вычищать. Несложно, но муторно – так что лично я предпочитаю питаться у нас на камбузе