Маслама захватил эту крепость и поставил в ней арабский гарнизон.
В 735 году арабский военачальник Мерван вернулся в Закавказье, но здесь ему, прежде всего, пришлось усмирять восставших грузин. За проявленную при этом неумолимость и беспощадность грузины прозвали его «Кру» – глухой. Затем он совершил поход в Аланию, где мусульмане завладели тремя крепостями.
В 737 году хазары потерпели сокрушительное поражение. Оправившись лишь через четверть века, они оттеснили арабов от Дарьяла и горного Дагестана. Все последующие военные действия шли уже в далёких от Алании районах Закавказья.
Как и их предшественники персы, арабы никогда не пытались завоевать Центральный Кавказ, понимая огромную трудность (а скорее невозможность) такой задачи. Многовековая политическая традиция закрепила за этим регионом роль рубежа между цивилизациями Восточной Европы и Передней Азии. В Средние века эта роль во многом определяла судьбу и международное положение Алании.
Примечательно, что этноним «аланы» в VII – IX веках в письменных источниках употребляется всё реже и реже, на первое место в этнонимике Северного Кавказа выходят хазары, а в восточных источниках аланы почти всегда поставлены в связь с хазарами. В данном случае мы имеем дело с отражением реального положения – временной политической зависимости аланов от хазаров. Более того, нельзя не учитывать, что хазары и аланы образовывали одно царство и были близки этнически.
В IX веке Хазарский хаканат был ослаблен постоянными войнами и Византия повела борьбу со слабеющей Хазарией за влияние на аланов. На рубеже IX – Х веков у аланов возникает раннефеодальное государство. Несмотря на непростые условия, государство аланов смогло не только сохранить самостоятельность, но и заставляло считаться с собой соседние державы. Интересные данные находим у армянского автора IX века Шапуха Багратуни, который, характеризуя Аланию и оценивая её «со стороны», пишет: «Это страна, полная всяческих благ, есть в ней много полотна и великолепных одеяний, благородных коней и стального оружия, закалённого кровью пресмыкающихся, кольчуг и благородных камений». Свидетельство Шапуха Багратуни доносит до нас восприятие Алании глазами современников-армян и, вероятно, цанаров, обитавших в горах южнее Дарьяльского ущелья. Внимание привлекает не только описание богатства Алании, но и то обстоятельство, что близкие соседи нередко посещали её. Надо думать, что торговые интересы стояли при этом не на последнем месте.
Элементы вызревающих в Алании раннефеодальных отношений повсюду переплетались с очень сильными институтами родового строя (например, общественное собрание). Эта картина, вполне обычная для раннефеодальных обществ, дополняется ещё господствующим натуральным хозяйством, вооружённым примитивной сельскохозяйственной техникой. Однако, несмотря на многоукладность, архаичный во многих отношениях общественный