по рекам, а не по городам) – и другие казачьи общины включались в состав московских служилых людей. Последний этап «уреза» заключался в соединении всех крепостей в одну укреплённую линию и в полном распространении всех московских порядков севернее новообразованной черты. Затем шло новое выдвижение (строительство) крепостей в Поле и новый цикл «уреза».
Получается, что и Белгородчина, и Тамбовщина, и Воронежская губерния – всё это бывшие части казачьего Старого Поля и Казачьего Присуда. Донские казаки, кстати, долгое время продолжали считать Воронежскую землю своей и дважды (в 1670 и 1708 гг. – при Разине и при Булавине) пытались отвоевать её.
На востоке земли Казачьего Присуда имели обширный выход на Волгу. Казаки контролировали всю полосу Волжского правобережья от Царицына до Саратова и на некоторое время оседлали оба берега Нижней Волги.
Несомненно, что московскому государству сам факт существования на своих границах независимого казачьего сообщества республиканского типа был «как бельмо на глазу». Но уничтожить его не было ни сил, ни желания, поскольку Дон служил защитой от мусульманской агрессии. Но отхватить казачьи территории московские государи были не против уже тогда. И особенно ярко это проявилось в постройке в 1599 году крепости Царёв-Борисов, что вызвало беспокойство среди казаков. А уже в следующем году после постройки этой крепости против казаков была осуществлена блокада.
Новая крепость перекрывала казакам выход на северо-запад. Примерно тогда же и там же были построены Белгород, Новый Оскол, Коротояк, Острогожск, Воронеж. Далее всё шло по прежнему сценарию – соединение чертой, официально против кочевников, но в какой-то мере и против казаков. Об этом свидетельствует установление блокады против донцов (трижды на протяжении XVII века) или угроз применить её, что в сочетании с присылкой московского жалованья играло роль политики кнута и пряника.
После прокладки Изюмской черты и восстановления Царёва-Борисова (почти в том же месте, но под именем Изюма), остатки вольных оскольских казаков вынуждены были окончательно либо сойти с Оскола, либо пополнить состав служилых людей, полностью повторив всю цепь превращений их вольных собратьев на Белгородской черте и севернее её. Боярская Москва вбила территориальный клин между Запорожьем и Доном, а местные слабые общины севрюков, не успев консолидироваться в Вольное войсковое объединение, подпали под зависимость от московской администрации и были растворёны в общеслужилом сословии. Это происходило на протяжении всего XVII века, когда положение служилых слободчан почти сравнялось с положением боевых холопов.
В XVI веке, или даже раньше, казаки находились на территории Воронежского края и беспрепятственно осваивали его. На протяжении всего XVII века, ознаменованного периодическими противостояниями Вольного Дона и Москвы, территория юга Воронежского уезда стала играть роль буферной