Они договорились встретиться завтра в четыре часа дня, в том самом месте, где снимали видео, и подождать, пока вскрывают могилу, чтобы, если потребуется, устроить еще одно шоу.
Мысль об эксгумации деда не нравилась девушке. Он был чудесным человеком, который любил ее всем сердцем, всей кровью – то, на что не был способен отец, – и его смерть до сих пор болью отзывалась у нее в душе. Элли надеялась, что ее переход в иудаизм сможет смягчить страдания, которые причинил деду ее отец. Несмотря на все, что произошло, его внучка стала еврейкой.
«Твой дед оставил какие-то документы или инструкции для тебя, которые показались тебе необычными?» – спросил ее как-то Захария.
Беккет никогда об этом не говорила, но теперь, через три года, ей показалось естественным обсудить это с ним.
«Он сказал, что нужно похоронить вместе с ним пакет», – ответила она.
«Опиши его».
Элли руками показала предмет размером примерно в квадратный фут.
«Это был запечатанный вакуумный пакет для хранения вещей, такие продают по телевизору, тонкий и легкий».
«Ты смогла разглядеть что-нибудь сквозь него?»
Девушка покачала головой.
«Я не обратила на него внимания. Дедушка оставил письменные инструкции, и я как управляющая его наследством должна была проследить, чтобы пакет похоронили вместе с ним. Я сделала это сама, положила его ему на грудь перед тем, как закрыли крышку гроба. Это было непросто. Я плакала не переставая».
Беккет вспомнила, как Захария взял тогда ее за руку, и они вместе помолились об Абираме Сагане. В соответствии с учением иудаизма душа и тело должны были со временем соединиться. Из чего следовало, что тело нужно почитать. Обычай требовал, чтобы кто-то ухаживал за усопшим, закрыл ему глаза и рот, а потом и все лицо, зажег свечи…
Элли все это сделала.
Рак быстро убил ее деда. Что же, по крайней мере, он почти не страдал. В Торе говорится, что тело следует похоронить в течение суток, и девушка позаботилась о том, чтобы погребение состоялось до заката. Она не стала его бальзамировать, а только одела в простой льняной саван и положила в скромный деревянный гроб. Ей запомнилось, как ее дед часто повторял: «Богатые или бедные, в смерти мы должны быть равны». Элли даже открыла окно, когда сидела с ним, дожидаясь похорон, чтобы его душа могла спокойно уйти. А потом она последовательно выполнила все четыре стадии траура, включая авейлут. Она не посещала вечеринок и любых развлечений в течение двенадцати месяцев.
Дед мог бы гордиться внучкой.
Теперь же Элли нашла свободный столик и села.
Ей нравилось это кафе, его мраморные столешницы, хрустальные люстры и венские стулья. Беккет узнала, что оно имеет свою историю – здесь сражались за шахматной доской Сталин и Троцкий. По вторникам с восьми часов здесь играли на стоящем в дальнем углу рояле. Элли заказала бокал вина и шницель, которые, как она уже знала, были великолепны, добавив к ним минеральную воду, и начала расслабляться.
– Вы одна? – раздался рядом с ней чей-то голос.
Девушка повернулась