на обратной дороге посмотрю. Если не забуду».
– Дядя Гена, побудь здесь с Ванюшкой. Я на Тополиную поляну схожу.
– Он ёжика просит выпустить.
– Нет-нет, я ненадолго. Да и куда? Кто его потом искать будет в этих зарослях?
Она уже все поняла и знала, что ей предстоит увидеть. И все равно пошла. Эту чашу она должна была испить до дна.
Но то, что там оказалось на самом деле, повергло ее в шок.
Тополей не было. Всю поляну вдоль и поперек изуродовали гусеницы тракторов и бульдозеров. Знаменитая травка-муравка сохранилась только отдельными клочками-островками, истоптанными грубыми сапогами. Тополя спиливали низко-низко, под самый грунт, чтобы не мешали. И теперь пни, залепленные грязью, были почти не видны среди черно-коричневой глины.
Алена знала, конечно, что где-то рядом идет грандиозная «стройка века» – прокладка магистрального трубопровода. Все просто – строителям нужна была удобная большая площадка на берегу для складирования труб. Сюда их подвозили, а потом переправляли через реку. Очень удобно. Экономически целесообразно. А тополя… Это же просто деревья.
Она собралась было дойти до берега, посмотреть, что осталось от протоки, от обрыва, от острова. От ласточкиных гнезд. Но не смогла себя заставить. Ведь пришлось бы шагать по этому аду, который совсем недавно был настоящим раем. Каждой клеточной впитывать в себя этот кошмар. Стать его частью.
Сейчас по этой грязи разве что в сапогах можно было пройти. Это в засуху-то. Что же здесь творится после дождя? Она до сих пор помнила два самых дорогих ощущения своего детства. Вернее, ноги помнили. Холодное жесткое татами и вот здесь – мягкая прохладная травка-муравка. И ни то, ни другое ей уже не придется испытать. Никогда…
Нет, идти туда – это было выше ее сил. Такое испытание она бы точно не выдержала. Да и зачем? Судя по всему, именно там строители возводили понтонный мост. И можно представить, что там натворили гусеницы тяжелой техники.
И хорошо, что не взяла сюда Ванюшку. Незачем ему такое видеть…
А где же дети теперь купаются?
Уже высоко поднявшееся солнце начинало припекать, как в разгар лета. Нещадно светило прямо в глаза, выжимая слезы. Ладно, будем считать, что это именно от солнца. Сейчас бы укрыться в благодатном тенечке под тополиной кроной… Стоп. Все. Она не имеет права на слабость…
На слабость – да. А на страх? Потому что ей стало страшно. И это был уже не тот полудетский страх ощущения близкой опасности, как совсем недавно на вершине утеса, на местном «краю света». Это был просто ужас. Это был настоящий Край света. Света, переходящего во тьму.
За что? Сначала – бабушкин дом, сейчас – Тополиная поляна…
Но… Куда же смотрели местные? Администрация. Как позволили? Дядя Миша, наконец. Отец Михаил.
Все, надо взять себя в руки. Там Ванюшка ждет. Она немного