сидевших в нем, как черви, и точивших изнутри.
Что стало потом с тем парнем, я не знаю. Помню только, что он попал в реанимацию, а Гошу никто не сдал ментам. Меня же, трясущуюся от нервов и страха, зареванную, Гоша на руках отнес домой.
Это был не первый случай. Были и похожие. Но они заканчивались безвредно.
Я подумала и решила, что нужно повременить с походами на дискотеки и со свиданиями, получив тяжелую моральную травму, лет до шестнадцати. К этому времени должно пройти отвращение к мужчинам, чьи козлиные рожи вызывали во мне приступы рвоты. К тому же, Гоша уехал учиться в столицу. Он поступил в театралку, как и хотел. Странно, но никто не верил, что он поступит, ведь его за человека не считали. Самое обидное, когда дегенераты принимают тебя за дегенерата. Гоша больше не вернулся в деревню. Он даже на похороны родителей не приехал. И я его не осуждала. Я и сама бы не приехала. Хотя нехорошо так говорить о мамке с папкой. Родителей не выбирают, а заслуживают. Вычурная сентенция. Мне она никогда не нравилась, но, тем не менее, факт остается фактом.
Я с головой ушла в религию, в ней нашла спасение и утешение. Как раз в то время в деревне появилась баптистская церковь, которая и приняла меня в свое лоно. Когда умерли родители, сгорели, и в буквальном и в переносном смысле, заснули пьяные, а папка с зажженной сигаретой, отчего случился пожар, церковь забрала меня из школы и определила в библейский колледж, который я окончила с красным дипломом. Конечно, диплом этот не имел никакой силы в мирской жизни, но свидетельствовал о высшем духовном образовании.
За годы учебы я ни разу не услышала плохих слов, недоброжелательства не почувствовала в свою сторону, злости, ненависти. Только умиротворяющая всепоглощающая любовь окружила меня заботой и уютом. Меня даже хотели выдвинуть в миссионеры, что считалось почетным и знаковым для выпускников.
В колледже я и замуж вышла за старшего на курс Смайла. Из всей семьи он единственный был верующим. Сейчас Смайл сильно изменился. Но тогда это был веселый, озорной затейник, который никогда не сидел на одном месте. Все ему было интересно, все он хотел попробовать на зуб, во всем разобраться и всем доставить радость. Поскольку Смайл был столичным парнем, жил он дома с родителями, а ко мне приходил в общежитие при колледже, всегда с цветами и тортиком. Развлекал меня и двух соседок по комнате разными смешными байками и случаями из своей жизни и жизни друзей или знакомых, но целоваться не умел. Я не говорила ему этого, потому что чувствовала, что Смайл позовет меня замуж, а если скажу, обидится и не то, что не позовет, а вообще перестанет приходить в гости. Хотя, кроме него, в женихи мне набивались еще несколько парней. Я же была первой красавицей колледжа, это вам не хухры-мухры. И поняла я это, конечно, не сразу, но очень быстро, сравнив себя с остальными девушками-студентками. Тогда же все чаще мне стали сниться сны, повторяющие в различных вариантах и ритмах те сцены и эпизоды из небольшого моего детского сексуального опыта. Я просыпалась в поту