за него – чуть что не так, и он может вспылить и наломать дров. В общем, так и случилось. Офицер спрашивал: что это за прибор? Сломанный велосипедный насос?
Не похоже, не морочьте мне голову. Как он работает? С какой целью вы прилетели? Как долго будете находиться на территории государства? У кого будете жить, по какому адресу? Слово за слово, и наш Златан вспылил. Чтобы унять его, офицер применил электрошокер. В этот момент Златан включил наш прибор – у него не было другого выхода. Так нас стало пятеро.
Давид
Израильтянина звали Давид. Он был примерным семьянином, отцом трех замечательных девочек – двух, четырех и шести лет, образцовым членом маленькой еврейской общины синагоги своего района. Он любил порядок и ненавидел арабских террористов, иранского шейха, ХАМАС, коварство Соединенных Штатов, а также обманщиков и мошенников. Минуты три ему понадобилось, чтобы прийти в себя от шока – еще бы, он стал одним целым с сербским бандитом, молодым онанистом непонятного происхождения, русским архимандритом и влюбленной парочкой, разлученной неведомым арабом. Нужно отдать ему должное: когда он осознал, что же с ним произошло, то действовал быстро и оперативно. Первым делом он отпустил Златана, нарисовав ему на листке бумаги схему прохода к тому месту возле здания аэропорта, в котором нам нужно было его ожидать. Мы спешно проследовали туда, и уже через пару минут он подобрал нас. Мы сели в его белую маленькую «Тойоту» и поехали к нему домой. В дороге мы осознали, что у нас появилось одно очень сильное желание, требующее немедленной реализации. Дело в том, что его старшая дочь Ципора была смертельно больна раком крови. Где взять несколько десятков тысяч долларов на дорогостоящее лечение, учитывая то, что Давид и так залез в долги? Всю дорогу он думал только об этом. Жил он в районе Реховот, в приличном месте у парка, в старом здании с облупленным фасадом, в тесной квартире с тремя маленькими спальнями и большой кухней. Его жена встретила нас удивленно, но весьма радушно – она доверяла мужу во всем. Немедленно она предложила нам чистые полотенца, чтобы мы смогли помыться с дороги, и стала накрывать на стол. В этом была большая польза – Дамир наконец-то смыл грязь и перестал вонять козлятиной. За трапезу сели всей семьей, собрав еще один стол и принеся с балкона скамейку и табуретки. С аппетитом уплетая всю еду, что была в холодильнике на тот момент, мы с интересом разглядывали маленьких его дочек, то и дело бросавших на странных дядечек любопытные взгляды. Ципора была настоящим ангелочком – худая, лысая, а глаза огромные, карие, какие-то неземные, взгляд пронзительный, пробирал до самых костей, мурашки бежали по коже. Мы не знали иврита, а Давид – русского и сербского. Тем не менее мы начали очень важный разговор – на языке сердца. Мы спрашивали Дамира: что ты чувствуешь? Как будто бы сами не знали. Он отвечал нам сердцем, что скопил пару тысяч евро для того, чтобы отправиться на финал Лиги чемпионов вместе с Люцией, но не представляет большей радости для всех нас, чем помочь любимому Давиду и его удивительной