Отец вмонтировал в печь водяной котел, по всей квартире протянул трубы для отопления (подача воды в доме была предусмотрена с момента его постройки). Отдельный титан грел воду для огромных размеров чугунной ванны. Рядом, за перегородкой, разместился туалет, где стены были покрыты голубым кафелем, а унитаз сделан (как любил подчеркивать отец) из розового теплого фаянса.
Квартира хорошо меблирована: кровати для взрослых и детей, несколько шкафов с зеркалами сверкали отполированным дубовым шпоном, в большой комнате стоял громадный стол с полудюжиной стульев и низко склоненным над ним абажуром из бархата бордового цвета. Кухню отец по молодости мастерил еще сам. Она была громоздкой, с буфетом, который вмещал всю кухонную утварь, столешницей из сибирской лиственницы и газовой плитой с привозными баллонами. Обеденного стола в кухне как такового никогда не было: семья любила обедать в самой большой комнате, под абажуром.
И Генка, и Жорка поначалу обалдели от увиденной в квартире Витька роскоши. У первого в семье стояла кое-какая «мебелишка», но что можно расставить в двух небольших комнатах частного дома, в котором размещалась их семья с отцом-матерью, двумя детьми, вечными гостями – родственниками, которые приезжали то на базар, то на моление…
Жорка вообще жил в «благоустроенном» бараке, где туалет, один на двадцать семей, располагался в конце коридора, кухня с пятью плитами по четыре конфорки на каждой разместилась ближе к центру жилища, а вход – с противоположной стороны туалета. Всего несколько лет назад (Жорка хорошо помнил это время) туалет стоял на улице, гигантскую печь, раскорячившуюся на кухне, топили двухметровыми поленьями, входов и выходов в бараке было два. Не дай бог, в мороз кто-нибудь по безалаберности или по пьянке забывал закрывать входные двери! К утру волосы примерзали к наволочке на подушке.
Витёк боялся таких жилищ, поэтому ни разу не зашел к Жорке в гости. У него была своя комната со столом-партой для приготовления уроков, с приемником «ВЭФ» из Прибалтики, разместившимся на полке, книжным шкафом, где хранились школьные учебники и тетради. Правда, последние два года Витёк еле-еле тянул в школе с двойки на тройку. Если в школу зачастила его мама, то это значило, что скоро конец учебной четверти. Всем в классе было известно, что дядя Сергей, отец Витька, ближе к вечеру привозил учителям на своем «москвиче» ящики со сливочным маслом и копченой колбасой, качественной водкой. Разбирался недоступный для простых смертных дефицитный товар моментально.
Официально дядя Сережа работал на швейном комбинате «Красная речка», ремонтировал сломавшиеся швейные машинки. Но, похоже, свободного времени у него было навалом. В рабочее время его видели и на складах рядом с колхозным рынком, и на продбазе, и на овощехранилище, где получали продукты и бочковое пиво посланцы половины магазинов и пивнушек города и окрестностей. Он всех знал, со всеми здоровался, обнимался,