Аминь». И всё.
– Нечего маленьким школьникам делать на кладбище! – более сурово наставлял отец. – Ты что, нищий? Ждешь, что тебе подадут милостыню? Или на поминки пригласят? Не понимаю тебя, Геннадий. Ведь стыдно же должно быть – чужие люди кругом.
А Генку волновали совсем другие проблемы. Почему люди умирают? Почему не живут вечно? Как помочь им найти «живую» воду? Почему прошлый год умерла такой молодой его тетка – Полина? Он завороженно смотрел на свежую землю вырытой могилы, на то, как быстро исчезает в песке и глине гроб с телом умершего, как горько плачут и убиваются люди… И холодок страха пробегах по его маленькой спине: «А мама, папа, сестра, я сам – мы все тоже умрем? И нас тоже закопают в сырую землю?»
На такие вопросы он не находил ответа. Но уже тогда он твердо знал, что когда-нибудь он по-другому будет помогать людям. Не деревянной ложечкой ковырять во рту, мерить температуру и ставить на спину дурацкие банки. Он будет спасать их жизни. И первым он спасет на вечную жизнь маму и отца, потом сестренку, потом кое-кого из родственников, а уж потом – всех остальных.
При этом Геннадий не то чтобы бредил медициной, он даже никогда и никому не говорил, что хочет стать врачом. Он как бы и хотел стать врачом, но другим – таким, кто смог бы продлевать жизнь людям. Но он понимал, что поднимет себя на смех, если в школе узнают о его мечте. И поэтому помалкивал о своих планах. А тут еще в девятом классе повели их в анатомический музей при морге областной больницы. И Генке стало плохо, как только он увидел стекающую по желобку кровь из-под накрытого белой простыней покойника. Вот тебе мечты и реальность…
Он стал готовиться в физкультурный институт, но на кафедру спортивной медицины. Думал, что два-три года, пока его еще хватит на занятия борьбой, пока станет мастером спорта СССР, он спокойно протянет на этом факультете. А там жизнь покажет… Татьяна, которой он единственной сказал о своих проблемах, поняла его и поддержала такое решение. Сама же она точно собиралась поступать в мединститут на педиатрию: она очень любила детей.
Их отношения развивались ни шатко ни валко. То она на сборах по два-три месяца, то он на соревнованиях – по неделе, а то и больше отсутствует в городе. Слава богу, что ему практически не надо было ездить на эти чертовы сборы: у них в ЦЮШ (Центральной юношеской школе) с борцовским уклоном были созданы такие условия, что сборные из многих областей и республик рвались к ним потренироваться, пройти школу их тренеров, помериться силами с местными спортсменами.
Редко, но иногда им с Татьяной удавалось сходить в кино. Геннадий брал билеты на последний ряд зала поселкового кинотеатра, и они весь фильм целовались. Конечно, соседи видели, чем они занимаются. Но, во-первых, на последний ряд вечернего киносеанса известно для чего покупаются билеты. А во-вторых, у Генки был настолько силен авторитет борца, что с ним считали за честь поздороваться за руку многие гости из кавказских республик (борьбе они поклоняются), которые месяцами