меня еще и еще.
Домой мы вернулись, держась за руки. Я глупо улыбалась, облизывая припухшие от поцелуев губы. Эйнар старался не смотреть на меня, но каждый раз, когда наши взгляды встречались, в радужке его ледяных глаз ярким огнем вспыхивали красные искры. Тогда я сжимала его руку сильней, и он сжимал мою в ответ, и по телу разливалось приятное тепло.
– Моя, – повторил он тихо, сорвав прощальный поцелуй с моих губ.
На следующее утро я долго лежала в постели и прокручивала вчерашнее событие в голове. Было ли это так хорошо, как говорили про то подруги? Да. И даже лучше. Его прикосновения вызывали странную реакцию в моем теле. От поцелуев сладко кружилась голова, и хотелось чего-то еще. Чего-то большего… Интересно, значит ли это, что мы созданы друг для друга? Или это у всех оборотней так?
Вылезать из кровати не хотелось. Мне было стыдно. Я не знала, что сказать Эйнару. Что мне понравилось, и я хочу еще? А что, если он не захочет? Казалось, что у меня на лице все написано, и любой поймет что случилось вчера и станет смеяться надо мной.
Я решила не высовывать носа из комнаты, пока все не разойдутся по делам. Из окна было отлично видно наш двор, и отследить кто когда покинул дом было проще простого. Вот отец с Эйнаром, таким же хмурым, как обычно, уехали в лесополосу, ставить силки на грызунов.
Вот мама выбежала в магазин. Опять, наверное, молоко закончилось.
Ужом просочившись сквозь приоткрытую дверь спальни, добежала до ванной, залезла в душ. Из душа на кухню, живот уже сводило от голода. Потом возьмусь за уборку. Надо бы и на пробежку время выделить. А там и отец с Эйнаром вернутся…как этому наглому норвежцу в глаза смотреть, я не знала. А вдруг он все расскажет моим родителям, смеха ради, чтобы пристыдить меня?
Я невольно тронула губы и, не удержавшись, мечтательно улыбнулась.
За этим занятием и застала меня мама.
– Кира, у тебя что-то горит! – крикнула она мне с порога.
Это подгорал мой тост. Я забылась и совершенно не заметила, как из тостера заструилась тонкая сизая дымка.
– Доча, что с тобой? Ты что это в облаках витаешь?
Ой. Я обернулась, виновато улыбнувшись. Хотела было извиниться, но слова застряли в горле.
– Кир, все хорошо?
– Угу, – кивнула я.
Мама посмотрела на меня как-то странно. Потом поставила сумку с продуктами на стол и спросила осторожно:
– Ничего рассказать мне не хочешь?
– Я целовалась с Эйнаром, – выпалила я, краснея как помидор.
Уф. Призналась. Ну вот, теперь пусть смеется…
Но мама не смеялась. Она улыбнулась нежно, а потом подошла и крепко прижала к груди.
– Тебе нравится Эйнар?
– Угу, – потупив взор, ответила я. Маме я не могла врать.
– А как целовал, тебе понравилось?
– Очень, – едва различимый шепот.
Больше она ничего не стала спрашивать. Лишь покрепче обняла, погладила меня по голове и поцеловала в макушку, прям как в детстве. А ведь мне уже шестнадцать!
– Ну, слава Матери-Волчице, – услышала