ол. К «Изабелле» Кен относился, будто к женщине. В иные минуты, когда его воображение особенно разыгрывалось, она представлялась ему высокой стройняшкой с крепкой, темной, словно ночь в пустыне, покрытой капельками пота спиной. «Изабелла»… Своими чувствами он не делился ни с кем, опасаясь насмешек. Для остальных ученых, занимавшихся этим проектом, «Изабелла» была неодушевленным предметом, безжизненной машиной, созданной для научно-исследовательских работ. Долби же с тех самых пор, когда семилетним мальчишкой собрал первый радиоприемник из набора «Юный физик», питал ко всем своим творениям глубокие чувства. «Фред». Так звали тот приемник. Думая о «Фреде», Долби видел перед собой белокожего толстячка с рыжими, как морковь, волосами. Свою первую ЭВМ он нарек «Бетти». В его воображении она была проворной умницей-секретаршей. Объяснить, почему его детища обретают характер и человеческий облик, Долби не мог. Так случалось, и все.
Теперь все его мысли занимала эта машина, самый мощный в мире ускоритель элементарных частиц. «Изабелла».
– Ну, как она? – спросил Хазелиус, руководитель группы, подходя и дружески похлопывая Долби по плечу.
– Мурлычет, как кошка, – ответил тот.
– Ну, и славно. Прошу внимания, – обратился Хазелиус ко всей команде. – У меня есть предложение.
Когда члены группы, отвернувшись от рабочих станций, устремили на него взгляды и замерли в ожидании, руководитель пересек кабинетик и остановился у самого большого плазменного экрана. Невысокий, худой, ухоженный и беспокойный, как хорек в неволе, он секунду-другую потоптался на месте, взглянул на коллег и широко улыбнулся. Его исключительная одаренность и способность лидерствовать не переставали удивлять Долби.
– Дорогие мои друзья, – начал Хазелиус, обводя группу взглядом бирюзовых глаз. – Мы в одна тысяча четыреста девяносто втором году; стоим на палубе «Санта-Марии», всматриваемся в морской горизонт и вот-вот увидим берег Нового Света. Да, да! Сегодня мы достигнем неведомого горизонта и ступим на землю нашей собственной Америки!
Он взял сумку «Чэпмен», которую повсюду носил за собой, достал бутылку «Вдовы Клико», поднял ее, точно трофей, и, блестя глазами, с шумом поставил на стол.
– Разопьем вечером, когда сойдем на берег. То есть когда позволим «Изабелле» поработать на полной мощности.
Новость приняли молча. Первой заговорила Кейт Мерсер, заместительница руководителя проекта:
– Мы же планировали сначала трижды испытать ее на девяноста пяти процентах… Что-то изменилось?
Хазелиус ответил на ее изумленный взгляд улыбкой.
– Мне не терпится. А тебе?
Мерсер смахнула с лица прядь блестящих темных волос.
– А если образуется микроскопическая черная дыра?
– Ты же сама просчитала, что это практически невозможно.
– Я могла ошибиться.
– Ты никогда не ошибаешься. – Хазелиус улыбнулся и взглянул на Долби. – А ты как считаешь? «Изабелла» готова?
– Еще как готова.
Хазелиус широко расставил руки.
– Итак?
Ученые стали переглядываться. Можно ли пойти на такой риск? Последнее слово сказал Волконский, программист-россиянин.
– Решено!
Он шлепнул поднятой рукой по ладони Хазелиуса. Остальные принялись похлопывать друг дружку по спине, обмениваться рукопожатиями и обниматься, словно члены бейсбольной команды перед началом игры.
Пять часов спустя Долби, за это время вливший в себя пять чашек отвратительного кофе, стоял перед огромным плоским экраном. Тот до сих пор был темным: запущенные пучки протонов еще не столкнулись. Сначала коллайдер бесконечно долго «раскочегаривался», потом охлаждались сверхпроводящие магниты, используемые для удержания и коррекции пучков. Потом магниты проверили, потом запустили многочисленные тестовые программы, после чего увеличили мощность на пять процентов.
– Текущий показатель – девяносто, – сказал Долби.
– Черт, – проворчал где-то у него за спиной Волконский, ударяя по кофеварке «Санбим» так, что она загремела, будто Железный Человек. – Не успеть оглянуться, уже пусто!
Долби тайком улыбнулся. Они пробыли на столовой горе полмесяца и неплохо друг друга узнали. Волконский был хитрецом, сутулился, носил бородку – прилипший к подбородку клочок лобковых волос – и рваные футболки; длинные волосы почти не мыл и не расчесывал, и походил скорее на опустившегося европейца-бродягу или на наркомана, чем на мозговитого специалиста по программному обеспечению. Впрочем, многие из группы были ему под стать.
Время шло своим ходом.
– Пучки выровнены и сфокусированы, – сказала Рей Чен. – Энергия – четырнадцать тераэлектрон-вольт.
– «Изабелла» работать что надо, – похвалил Волконский.
– Все мои системы в норме, – сообщил Чеккини, физик, специалист по частицам. – Все лампочки светятся зеленым.
– А с безопасностью как обстоят дела, мистер Уордлоу?
– Вокруг