или держались за руки.
– А теперь скажи-ка мне, Дженни, мисс Фицджеральд заботилась о своей внешности?
Горничная недоуменно уставилась на него.
– Как смешно, что вы об этом спросили, сэр. Меня это всегда удивляло. Иногда она заботилась, а порой нет. То выглядела как простушка – вот как нынче утром, – а потом принималась прихорашиваться, пока не становилась симпатичной.
– И когда она это проделывала? Когда приезжал ее молодой человек?
– Я так и не смогла разобраться, когда и зачем она наводила красоту – но вот только не для него. Вчера вечером мисс Фицджеральд была прямо-таки красавица – одевалась более часа, а ведь обычно переодевалась минут за пять. Надела свое любимое белое платье – шифоновое с накидкой из кремовых кружев. К нему всегда пришпиливала яркий цветок, искусственный.
– Хотелось бы взглянуть на это платье, – произнес Ридж. – При мне его уже упоминали.
– А вот тут еще одна смешная история, – продолжила Дженни, став раскованной и непринужденной, чего Ридж и добивался. – Она забрала его с собой! Велела уложить только спальные принадлежности и смену белья с чулками, но, наверное, упаковала его сама после того, как я ушла.
– Но разве ты его не забирала – почистить или что вы там еще делаете, – когда постучала к ней сегодня утром? – спросил инспектор, перебирая в уме наполовину раскрытые тайны.
– А вот тут – снова здорово! Я не стучалась к ней до вашего приезда – мисс Фицджеральд любит поспать подольше. Но когда поднялась сказать, что вы здесь, я пошла, чтобы забрать ее платье, туфли и прочее, но тут она как рявкнула на меня и велела уйти. Я, конечно, ушла, но когда она спустилась к вам, вернулась за теми вещами – но они исчезли!
– Исчезли! Вся одежда, что была на ней вчера вечером?
– Платье, туфли и чулки исчезли.
– А ты их не искала?
– Разумеется, искала. Только их нигде не было.
– А почему ты думаешь, что мисс Фицджеральд забрала их с собой?
– Тогда где же им быть?
Инспектор Ридж задумчиво поглядел на Дженни, кивнул и вытащил блокнот, который во время разговора лежал у него в кармане.
– Я все понял, Дженни, спасибо. Больше не стану тебя задерживать. Никому не рассказывай об этом платье и прочих вещах, однако поищи-ка их хорошенько и, если найдешь, сообщи мне.
Когда горничная ушла, инспектор Ридж откинулся на спинку кресла и принялся размышлять над тем, что услышал. Суждения горничной об отношениях Эльмы Фицджеральд с дядей и женихом могли быть ошибочными. Вопрос о внезапно возникавшем внимании мисс Фицджеральд к своей внешности на данный момент находился вне его понимания. Но вот исчезновение платья и туфель, которые были на ней в момент трагедии – или, в любом случае, в тот трагический вечер, – имело особое значение. Могла ли мисс Фицджеральд каким-то образом быть связана со смертью своего дяди? Услышав это известие, она не выглядела ни удивленной, ни удрученной, но будь она виновной – или даже знавшей о случившемся, – разве не могла бы разыграть изумление и печаль? Однако рано строить какие-либо предположения, не говоря уже о версиях.