в Альтис-рае, как на всеобщем языке именовались Заповедные земли, запретный край для всех народов Северверна, кроме магов виклондов. И он никогда не открывал его отсутствие отцу. Трудно себе представить, как тот разгневался, если бы узнал о его вылазках. И конечно Фаульн осведомлен, что королевским указом пятнадцатилетней давности общение с магом Отшельником, Хрономом, для всех, кроме виклондов, строго запрещено. Альтур, само собой разумеется, не догадывался, что брат нарушает одно из предписаний отца. Но король Стауг превыше других достоинств ценил в сыновьях послушание и страх разоблачения все равно существовал. А Альтур вольно или невольно своим постоянным заступничеством спасал брата от наказания, и возможно сохранял ему возможность взойти на престол. Лишь теперь Фаульн по-настоящему раскаялся. И сильно разозлился, но сейчас уже на себя.
– Ну что ж, молодой уольвигунк, нам не стоит задерживаться здесь. Иначе опоздаем к утренней трапезе.
Фаульн отважился взглянуть в глаза волшебнику. Он вновь боялся, что мысли, вихрем пронесшиеся в голове, ясны его собеседнику. Если тот и слышал их, с первого взгляда не понять. Доктор маг оглядел худенькую фигуру принца с головы до носков сапог.
– Ваши ноги промокли.
Волшебник прислушался.
– Даже кроны деревьев – не надежная защита от северо-восточного ветра. Он скоро доберется сюда. И принесет с собой похолодание.
– А правда, Доктор маг, этот ветер сопутствует вам, куда бы вы ни отправились?
– Может и так.
Глаза Фаульна преисполнились восхищения. Волшебник усмехнулся.
– Раз так хотят обо мне думать жители Уольвига. Иногда полезно поддерживать домыслы о себе.
Фаульн второй раз за утро улыбнулся и выскользнул из-под ветвей карника.
Доктор маг протянул руку, обнять Фаульна за плечи и тут же отдернул, повинуясь заведенному у людей этикету.
Фаульн приметил жест волшебника, и его улыбка стала еще шире. Он поежился.
– И правда холодно.
Мгновение спустя Доктор маг и наследный принц королевства Уольвиг не спеша отправились в сторону города, куда полчаса назад ушел расстроенный Альтур.
Глава 8. Совет
Хвороб поставил в центр длинного дубового стола восьмисвечник на высокой витой ножке и принялся зажигать факелы на стенах совещательного зала. Окна Советума выходили на северо-восток, и сюда редко заглядывало солнце. Хвороб поднял голову. Потолок терялся в полумраке. Он тотчас скрадывал редкий солнечный луч, что отваживался заглянуть в главный зал дворцового замка. И все-таки Хвороб любил вид, открывавшийся из окон Советума. Никогда не упускал случая полюбоваться округой, особенно после того как, по настоянию Тиббелуса Гала, в оконные проемы залили какой-то бесцветный раствор. Раствор затвердел, сделался прозрачным, и теперь не нужно было летом открывать ставни, а зимой сидеть в духоте. Застывший раствор делал окна непроницаемыми для холода, но хорошо пропускал воздух,