полковника, который, благодарно улыбнувшись, начал их выщелкивать. Марио и его соперника он, конечно же, не выпускал из виду. Потому и кивнул еще раз, когда неандерталец вдруг издевательски ухмыльнулся и отбросил свой молот в сторону. Туда тут же метнулся его мелкий напарник; теперь его лицо заполнял неприкрытый ужас – видимо, это орудие было для дикарей священным. Вот и лицо старого вожака совсем закаменело, и любопытство на многих других лицах опять сменило скудоумие.
Гигант теперь ухмылялся так, словно понял, что вместо чемпиона мира против него выставили третьеразрядника – причем в юношеской категории. Этой пренебрежительностью Марио и воспользовался. Он не стал жать, пока зрители оценят, насколько неандерталец выше него (а выше он был на голову) и шире в плечах – тут итальянец мог поспорить с дикарем, но только плечи эти были разные: мощные, тренированные и гладкие у итальянца и узловатые, несокрушимые без всяких тренировок у дикаря. И кулаки у противников были сопоставимы только по размерам. Сравнивать же их крепости и стремительность… полковник все же поставил бы на неандертальца.
А тот словно не ждал от Марио никаких неприятностей. Даже выпятил вперед обнаженный живот – бей! И Грассо ударил – с размаху, прямой правой; готовый добавить потрясенному сопернику с левой, и опять правой, и… И здесь правила бокса не сыграли. Потому что первый удар пришелся словно в каменную стену. Стена эта не шелохнулась, а Марио даже поглядел недоуменно на свой кулак; вроде даже собрался подуть на него. Разве можно позволять себе такое в поединке!?
Несокрушимая неандертальская стена исторгла из себя конечность – тоже правую руку, даже не зажатую сейчас в кулак, и так – открытой ладонью – буквально смела итальянца в сторону. Это был чистый нокаут. Дополнительного удара не требовалось, но дикарь сделал шаг в сторону поверженного соперника и… в недоумении остановился.
Потому что перед ним выросла; нет, так про крепкую, но совсем невысокую фигуру тайского чемпиона сказать было нельзя. Перед дикарем возникла фигура Самчая. Неандерталец даже помотал головой; может он принял его за своего спутника? Но нет – вон коротышка, прижимает в стороне к себе молот.
Самчай паузой гиганта не воспользовался; может тоже понял, как и Кудрявцев, что эта небрежность дикаря к противнику мнимая; что тот оценил и плавные движения чемпиона, и его уверенную, чуть снисходительную улыбку, и вот это движение ладони тайца: «Давай, мальчик, нападай!».
На «мальчика» дикарь не был согласен. Коротко взревев, он сделал обманное движение влево, нанося одновременно еще один удар правой ладонью – точно такой же, что снес недавно Марио, словно пушинку. Итальянец уже сидел в сторонке, тряся головой; вокруг него с какими-то тряпками в руках кружили Таня-Тамара и Люда Николаева.
– Ничего, – усмехнулся командир, – сейчас перекусит – вон сколько сюда еды натащили – и придет в себя.
А чемпион тем временем изящно поднырнул под удар и нанес