словно старый великан направлялся на торжественную церемонию – вручать своеобразные медали победителям. Только вот медалей этих было не меньше дюжины.
Старик с непроницаемым лицом прошел меж расступавшихся людей, словно выбирая награждаемых; вот он остановился у низенького доцента, и только сейчас командир понял, кого напомнили ему эти гиганты – Сергея Петровича Игнатова. Они стояли друг напротив друга – такие разные, даже чужеродные, но их сходство, по крайней мере в лицах, было очевидным. А потом неандерталец опять закаркал, только теперь действительно на русском – словно молитву, которую повторял ежедневно всю свою жизнь:
– С вами спорить, Петровичи – все равно, что пить без закуски неразбавленный денатурат!
Потрясенный доцент повторил эхом последнее слово, произнесенное стариком самым торжественным образом:
– Почему «Денатурат»? Я его никогда не пил – даже вкуса его не знаю…
А неандерталец удовлетворенно кивнул, но одарять свою мелкую копию бусами не стал. Он пошел дальше, снимая с протянутой вперед коротышки соплеменника янтарные ожерелья, и вручая их выборочно, по какому-то непонятному выбору.
– Нет, – поправил себя полковник Кудрявцев, получая дар последним, – выбор как раз таки понятен, но как его сделал старик?
К командиру тут же сунулся профессор; он тоже заметил закономерность – и неудивительно, ведь системность и логика были главными составляющими его призвания по жизни:
– Ты заметил, Александр Николаевич?..
– Что он вручает свои бусы исключительно членам нашего Совета?
– Ага, – несколько обескураженным от такой проницательности Кудрявцева голосом согласился Романов, – Толик успел назвать его Президентским.
– Толик много куда успевает, – усмехнулся командир, – вон – даже на рукояти молота дикарей отметился.
– Не думаешь же ты?..
– Я много о чем думаю, – прервал Романова полковник, – давай лучше послушаем, что нам расскажет этот старик.
– Но как?! – поразился профессор.
– А вот с помощью вот этого, – Кудрявцев сунул под нос собеседнику бусы, которые перед этим перебирал пальцами, словно четки.
Нет – он не играл, не пытался попробовать на прочность, как рукоять (кстати, материал, из которого были изготовлены эти такие разные предметы, был одинаковым). Полковник попытался проникнуть в суть этих застывших кристаллов – так, как объяснял ему тибетский лама. В какой-то момент он понял, что между атомами этих янтарных окатышей текут слова – в разных направления; и при этом они удивительным образом меняются, подчиняясь неосознанной воле владельца и обретая знакомые ему формы.
– В общем, – пояснил он, – это устройство универсального перевода. Так что ждет тебя, Алексей Александрович, безработица.
Но профессора такая перспектива не испугала, а вот возможности дикарских «компьютерных» бус весьма заинтриговали.