Таню с милицией. Найдут – хорошо. А я, почему-то, очень надеюсь на вас, девочки. Мне Лариса Семёновна, – он нежно, и как показалось глазастой Ольге, несколько интимно зыркнул в сторону Ларисы, – вас очень хорошо рекомендовала.
Девочки покраснели от похвалы, как от быстрого бега за удирающим преступником и мысленно потерли руки.
От заказчика вышли вместе, но Лара почти сразу же откланялась. Оставшись вдвоём, подруги перестали сдерживаться, изображая из себя невозмутимого Шерлока Холмса и доктора Ватсона в одном лице.
Ура! Мы опять нашли приключений! Даёшь адреналин по венам! – бурно и по-детски выражала Оля свою радость, довольно неподобающим для сыщика образом.
Аккуратная кучка красно-жёлто-бурых листьев разлетается в стороны пёстрыми брызгами. Оля ловит их на лету, смеётся, глядя в нестерпимо голубое небо. Там высоко-высоко, в пронзительной синеве проплывают последние летние облака.
Света тоже смотрит вверх, в небо. Она прощается с летом. Она никак не может проститься с любовью к маньяку Мишелю. На глаза ее уже просится слеза. Но Оля спугивает сентиментальную каплю – Свету осыпает рукотворный листопад. Света слабо смеётся в ответ, одними губами. И Оля, в который раз поражается силе любви, истово крестится (мысленно) и с выражением бормочет: «Чур меня, чур.»
Хорошо бы уже завтра приступить к делу, – торопится Оля.
Давай. Возьми завтра отгул на работе. Или я вообще могу зайти к Тимофеевне и сказать, что ты не придёшь. Заболела. Скушала отравленной халвы, к примеру.
А что, разве это исключено? Кстати, чаёк у этого Павлуши какой-то тухлый, не находишь?
Нет, не нахожу… Чай как чай. Не о нём речь. Короче – ты в отгуле, поэтому нанесёшь визит в дурдом. А я после работы зайду в гости к неофициальным лицам – его сволочными родственниками не стоит пренебрегать, они могут поделиться своими соображениями на этот счет. И я уверена, их соображения будут сильно отличаться от Павлушиных. Так значит, пока собираем информацию, а потом займёмся анализом… Тьфу ты, адрес родни он не сказал! Сейчас вернуться или спросить у Лары телефон да позвонить?
Давай звякнем лучше. Не охота к нему опять. В сон чего-то потянуло…
Оля бродила по запущенному саду с тревожным ожиданием чего-то. Неясная тревога росла и постепенно определялась – Оля ждала кого-то. Ждала так сильно, что не могла сосредоточиться на образе и хоть не много нарисовать его. Еще мешал туман: он наползал пушистым белым зверем, поглощая деревья, кусты и бирюзово-розовый закат. В груди сладко заныло от какой-то невероятно большой любви! Любовь набирала силу стремительно. Она выдавливала из глаз мучительные, тоскующие слёзы, грозила разорвать грудь от неземного счастья. А тело зябло и тряслось, от холода, от ожидания, от нетерпения…
Но вот Оля чувствует тепло и приближение Его. Он уже рядом, он где-то тут. Но туман скрывает фигуру, не даёт разглядеть лица. Оля ждёт из последних сил, ещё немного и она проснётся от своего мучительного крика. Но ей надо потерпеть, ей надо