Тогда я смогу получить еще страховку по угону…
Мы вышли на безлюдную улицу.
– Ну, теперь эта колымага твоя, – сказал он, похлопав автомобиль по покрытому пятнами ржавчины капоту и, подняв глаза к черному, затянутому облаками небу, на котором было не видно ни одной звезды, восхищенно добавил: – Сегодня ночь очень красивая…
– Не забудь, – сказал я ему, снимая таксистский колпак с крыши машины. – Мне нужно всего лишь три дня…
И сунул колпак ему в руки. Кавказец удрученно и не без ностальгии посмотрел на него, а потом, словно подводя черту под прошлым, размахнулся и бросил его в придорожный кустарник.
– Будь спокоен, дорогой! – откликнулся он и, насвистывая себе под нос что-то из кавказского фольклора, ушел прочь.
Я сел на продавленное водительское сиденье. Машина чихнула, но завелась с первого раза. Мятая, протертая в изгибах карта помогла мне быстро сориентироваться и, выехав на шоссе, я разогнался до ста километров час. Это было почти пределом для старенькой машины, но я не думал об этом, мне необходимо было нагонять упущенное время, и как можно быстрей выбираться из контролируемого Триадой региона. Я надеялся, что их возможности в нашей стране не беспредельны. Обступившая меня ночь была такой же темной, как и затаившееся впереди будущее. А желтый свет фар, отразился от дорожного знака, который гласил: «Трасса М-55, Чита – Улан-удэ – Иркутск». До Улан-удэ оставалось шестьсот восемьдесят километров.
К тому моменту, когда в отражении зеркала заднего вида мною были отмечены первые розовые всполохи наступающего утра, я вымотался настолько, что, казалось, еще чуть-чуть, и силы оставят меня. От напряженного всматривания в дрожащее пятно света фар глаза устали до такой степени, что, когда я отрывал взгляд от дороги, росшие вдоль шоссе сосны бескрайнего леса расплывались в коричнево-зеленые кляксы. Однако страх продолжал гнать меня дальше и не давал передышки. И я решил, что остановлюсь лишь тогда, когда совсем потеряю способность видеть дорогу. После этого я сверну куда-нибудь в тихое укромное место, и наконец позволю сознанию покинуть себя. А до тех пор мне оставалось только одно – жать на газ до упора. Только в этом случае у меня появлялся шанс выбраться из этой переделки живым.
Но, как это часто бывает, надеясь на одно, ты получаешь совсем другое, и этот недоношенный плод прогресса, эта куча гниющего металла не собиралась подстраиваться под мои планы. Спасая свою жизнь, у меня просто не было времени вспомнить о том, что у машин рано или поздно заканчивается топливо. И ни уговоры, ни проклятия, ни молитвы не заставят сдвинуться с места этого покрытого пятнами ржавчины недоноска даже на миллиметр. Красная лампочка на приборной панели вещала, что бензин в его баке может кончиться в любую минуту, и знаку, сообщающему, что АЗС будет через триста метров, я обрадовался, словно сообщению о помиловании.
Подъехав к заправке, я не стал заезжать на ее территорию сразу, а несколько минут постоял в отдалении, наблюдая за ней. АЗС состояла из большого павильона с минимаркетом и кафе на три столика, рядом с которым, под