унять ее, взялся за стул.
– Привет, Лоренс, – сказала она негромко.
Она знала, что ему пятьдесят два, но выглядел он даже лучше, чем на фотографии на сайте исторического факультета.
Ни рукопожатия, ни объятий – только пять секунд самого мучительного из всех, что ей довелось испытать, зрительного контакта.
Опустившись на стул, Фостер насчитала на столе три пустые кружки и подумала, что немного спиртного, пожалуй, не помешало бы и ей самой – собраться с духом перед этой встречей.
Порывшись в сумочке, Эбигейл нашла солнцезащитные очки. Был Хэллоуин, и, хотя воздух уже дышал холодком, на такой высоте сидеть на открытом воздухе, под прямыми лучами солнца было вполне приятно.
– Рад, что ты приехала, – сказал Лоренс Кендал.
К столу подошел одетый, как гавайский танцовщик, официант.
– Выпьешь пива? – предложил снова усевшийся за стол мужчина.
– Конечно, – кивнула Фостер.
– У них здесь большой выбор и…
– Мне все равно. Что-нибудь легкое.
Лоренс повернулся к официанту.
– Принесите ей «Рок хоппд пейл».
– Минутку.
Где-то в долине свистнул паровоз. Эбигейл увидела вдалеке перышко дыма и услышала, как натужно запыхтел клапанами поезд, идущий на юг через центр города.
– У меня ничего с собой нет, никакого туристического снаряжения, – сказала она.
– Скотт тебя соберет, – пообещал Кендал.
– Кто такой Скотт?
– Наш проводник.
Неловкое молчание как будто забралось под кожу.
– Симпатичный у вас тут городок, – попыталась нарушить его журналистка.
Все шло совсем не так, как ей представлялось. Она прокрутила в своем воображении множество самых разных вариантов, и все они получались более драматичными и серьезными. Она накричит на него. Ударит. Они оба расплачутся. Он попросит прощения. Она простит. Или не простит. Теперь Эбигейл понимала, что ничего этого не будет. Они – просто два человека, оказавшихся за одним столиком и пытающихся преодолеть неловкость.
– Мне вот любопытно. Столько прошло времени, и теперь ты связываешься со мной, – сказала Фостер.
– Я следил за твоей журналистской карьерой, регулярно выписывал все журналы, с которыми ты сотрудничала, и подумал, что эта… экспедиция… может дать хороший материал для твоего…
– Но ты ни разу, с тех пор как мне исполнилось четыре года, не выказал желания помочь.
Лоренс неторопливо допил свое темное пиво, посмотрел на горы, вытер пену с бороды.
– Получилось злее, чем… – сказала Эбигейл.
– Нет, нормально. У тебя есть все основания злиться.
– Я не злюсь.
Дверь открылась, и вернулся официант – с пинтой для Эбигейл и еще одной кружкой для Кендала.
Когда он ушел, она подняла свою.
– За наше прошлое! – Голос ее звучал ровно и твердо. – На хрен его.
Ее собеседник усмехнулся:
– Так