а Скотт рылся в огромном компрессионном мешке, наполненном – на это оставалось только надеяться – настоящей едой, а не ерундой вроде питательных батончиков.
– Я бы хотела воспользоваться дамской комнатой. Как будем выходить из положения? – поинтересовалась Фостер, подходя к нему.
– Туалет я еще не распаковал, – пожал плечами мужчина.
– Правда? У вас есть переносной… – Журналистка не договорила, заметив ухмылку собеседника.
– Никогда не ночевали в лесу? – догадался он.
– Нет.
– Ну, тогда и беспокоиться не о чем. Туалет здесь за каждым деревом.
Девушка обольстительно улыбнулась и показала ему средний палец.
Уединилась Эбигейл за голубой елью. На часах, все еще показывавших манхэттенское время, была половина седьмого, и ее мысли перенеслись туда же, к Вив и Джен. Будь это любое другое воскресенье, она бы уже позанималась в спортзале, приняла душ и, как сумасшедшая, неслась бы на встречу с ними в «Зинк бар»…
Пока что все в этом походе складывалось не совсем так, как ожидалось. Разреженный воздух, холод, десять миль за спиной и все самое трудное, остававшееся еще впереди. Фостер-то думала, что попадет в свою стихию, но теперь ненавидела все – батончики «Клиф», злобных, вонючих лам… И вот теперь день скатывался в ночь, а она даже не могла рассчитывать на теплую постельку, и это ужасно ее угнетало. Я – городская девчонка. Да кто бы в этом сомневался! Сидя на корточках с голой пятой точкой, Эбигейл обозревала долину. Там же, внизу, лежало и золотистое в предвечерних лучах поле, то самое, которое они пересекли несколько часов назад. Она уже натягивала штаны, когда увидела вдалеке, может быть, возле озера, у которого они останавливались на ланч, поднимающуюся из леса струйку дыма. Возвращаясь к костру, Эбигейл с облегчением подумала, как все-таки хорошо, что они здесь не совсем одни.
Глава 4
Фостер прислонилась к елке. Внизу, в овражке, шел вверх по течению Скотт: он только что миновал развилку и, размахнувшись, бросил в воду леску. Ярко-зеленая ниточка блеснула паутинкой в предвечернем свете, описала над камнями что-то вроде буквы S, и крючок с наживкой упал в небольшую заводь. Закатав штанины, проводник стоял по колено в воде, без рубашки, в расстегнутой телогрейке. Тихонько спустившись к берегу, Эбигейл с минуту слушала убаюкивающее журчание речушки.
– Не холодно? – спросила она.
– Холодно, – не оборачиваясь, отозвался рыболов. – Но тут есть один маленький секрет.
– И какой же?
– Не обращать внимания.
Мужчина резко поднял удилище, и из воды выскочила и снова шлепнулась в поток форель. Леска напряглась, удилище изогнулось, и Сойер вытащил улов на берег – двенадцатидюймовую рыбину, розовые жабры которой отчаянно трепыхались в меркнущем свете. Он аккуратно освободил крючок и ударил форель о камень. Она затихла, и рыбак положил ее в холщовый мешок.
– Поправьте меня, если я не права, но вы, по-моему, среагировали