мужчина проговорил:
– Сейчас для этого не самое лучшее время.
Я остановилась и непонимающе уставилась на его широкую спину.
– Почему вы так говорите? Время как время… Какое значение для нас вообще имеет время, если в каком-то смысле оно нам подвластно?
Я заметила, что мужчина из доброго самаритянина стал превращаться в напряжённого сухаря. Он обернулся ко мне, достал из кармана еще одну сигарету и нервно затянулся. Тяга к никотину у него была явно нездоровая.
– Это невозможно, потому что он невменяем настолько, насколько может быть неадекватен дикий зверь, пойманный в клетку.
– Что-о-о?
Мужчина чертыхнулся себе под нос, понимая, что сказал лишнее.
– Немедленно отведите меня к нему! – Я встала в позу и бросила на мужчину испепеляющий взгляд.
– Мирослава, я понимаю твои переживания, но если бы ты его видела, то тебе бы самой стало не по себе.
– Слушайте, – проговорила я медленно, с расстановкой, – вы абсолютно не знаете ни меня, ни Велиара. Вам даже невдомек, что мы вместе пережили, и поэтому я вам очень не советую брать на себя ответственность за решения, которые вам не осмыслить.
Пожевав во рту сигарету, а потом выбросив ее недокуренной, мужчина вздохнул:
– Хорошо, следуй за мной.
И, засунув руки в карманы, он свернул в другую часть здания.
С каждым шагом мое сердце билось учащеннее, а мысли начали рисовать одну картину страшнее другой. Может, его пытали? Или над ним издевались? Чушь. Я тряхнула головой, отгоняя излишне буйную фантазию.
Мы подошли к камере, чем-то напоминающей мою, за одним исключением. Здесь, вместо железной двери, была решётка, через которую было удобно наблюдать за заключенным.
Еще на подходе к ней я почувствовала очень слабый импульс, исходящий от Велиара. Но меня это больше насторожило, чем обрадовало, так как обычно его энергия, мощная и разрушающая, ощущалась могучими потоками, а в данный момент она казалась тлеющим угольком.
– Велиар! – воскликнула я, когда увидела его. По прошествии двух дней он больше походил на тень человека, которого я знала, чем на самого человека. Его лицо осунулось, в цвете кожи появилась нездоровая серость. Только его глаза оставались настороженными и внимательными, и сейчас они наблюдали за незваными гостями. Сколько бы я ни обижалась на Велиара и ни желала ему зла, в эту секунду в груди у меня болезненно сжалось.
– Мира, – сухими потрескавшимися губами произнёс парень, – я рад узнать, что с тобой все в порядке.
Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.
– Что вы с ним сделали? – Я перевела полный ярости взгляд на Чижа.
– Не надо, девочка, так со мной разговаривать. – Чиж опять схватился за сигарету. – Если бы он вел себя адекватно, он бы сейчас находился в больничном крыле, а не здесь.
Мой яростный пыл немного поутих.
– Что вы имеете в виду?
– То, –