переехали. Вот какой я хороший! Я ему подставил прутик, он так и пополз по прутику. У тебя тоже сердце доброе, сразу видно. Терпеть не могу, когда люди воображают – «я, я, я!» Кнутом бы их отстегать. Есть, знаешь, такие богатеи – батракам кусок хлеба жалеют. А вот я с удовольствием кормил бы свою челядь жареным мясом. Разве они не такие же люди, как я? Им тоже хочется хорошо покушать, так пусть и кушают! Ты со мной согласен?
Матти. Вполне.
Пунтила. Неужели я заставил тебя сидеть на улице? Свинство с моей стороны, простить себе не могу! Я тебя прошу, если я когда-нибудь еще так поступлю – возьми гаечный ключ и трахни меня по башке! Матти, ты мне друг?
Матти. Нет.
Пунтила. Спасибо, Матти, я так и знал. Посмотри на меня. Кто перед тобой?
Матти. С вашего разрешения – толстая образина, пьяная в дым.
Пунтила. Видишь, до чего внешность обманчива! Совсем я не такой! Матти, я больной человек!
Матти. И даже очень больной.
Пунтила. Вот, правильно! Это не каждый понимает. Посмотреть на меня – ни за что не догадаешься. (Мрачно и пристально смотрит на Матти.) Я припадочный.
Матти. Что вы говорите?
Пунтила. Слушай, тут не до смеха. Это со мной бывает раза четыре в год. Просыпаюсь – вдруг чувствую: трезвый в стельку!
Матти. И часто у вас эти припадки повторяются?
Пунтила. Регулярно. Начинается так: обычно я совсем нормальный, вот такой, как сейчас. В здравом уме и твердой памяти, вполне владею собой. И вдруг начинается припадок. Сначала что-то делается со зрением. Вместо двух вилок (поднимает вилку) я вижу только одну!..
Матти (испуганно). Значит, слепнете наполовину?
Пунтила. Да, я вижу только половину всего мира. А потом еще хуже: как накатит на меня этот самый припадок трезвости, я становлюсь совершенной скотиной. И никаких задерживающих центров. Меня даже осуждать нельзя, братец, за то, что я делаю в этом состоянии. У кого есть сердце, тот сразу поймет, что я человек больной. (С ужасом.) Я становлюсь вполне вменяемым! А ты понимаешь, братец, что такое вменяемый человек? Это человек, который способен на все. Он уже не может думать о своей семье, заботиться о детях, дружба для него – ничто! Он готов переступить через свой собственный труп. И все это потому, что он, как говорят юристы, вполне вменяем.
Матти. А вы лечитесь от этих припадков?
Пунтила. Братец ты мой, я с ними борюсь как могу. Делаю все, что в человеческих силах! (Берет свой стакан.) Вот оно, единственное мое лекарство. Глотаю, глазом не моргну, и уж, конечно, не чайными ложечками, поверь. Честно скажу – я с этими припадками безудержной трезвости борюсь как мужчина. Но разве с ними справишься? Они меня постоянно одолевают. Смотри, например, как я был невнимателен к тебе, к такому замечательному парню! Слушай, поешь говядинки! И какой счастливый случай свел меня с тобой? Как ты ко мне попал?
Матти. Уволили меня с прежнего места – и, между прочим, зря.
Пунтила. Как же это случилось?
Матти. Привидения видел.
Пунтила. Настоящие привидения?
Матти (пожимает