раскованно законспектировали произнесённые слова слово в слово.
– Отсараим, – раскованно продолжила звезда словами сараян, – наш сарай, чтобы он сиял как новенький.
Звезда показала в сторону не такого уж и далекого нового сарая и сказала в заключение:
– А они, сараяне, пусть себе продолжают называть свой сарай новым. Но только наш, настоящий, истинный в своей первозданной новизне сарай заслуживает названия новенького.
И все подтвердили сказанное всеобщим восторгом, допустимым свистом и словами сараян, ставшими для сарайцев незаменимыми, как пуговицы и сияние.
«В твоём изложении все почему-то разговаривают исключительно за едой».
Я утвердительно кивнул. Когда рот полон, говорить удобнее, чем когда он пуст.
Вот, пожалуйста.
Один из всех правильно взял еду пальцами обеих рук, привычно откусил, низко наклонившись над столиком, и сказал:
– Сараизация старого сарая, как я и предсказывал, не удалась. – Он правильно высморкался в бумажную салфетку. – Можно ли сараизировать нечто заведомо несараизируемое? Отсутствие конкретных удобств никогда не компенсируется наличием абстрактного вида. Даже если удобства частично реализованы. Старый сарай остался старым сараем, сараизация не привела к усилению сияния и изобилию пуговиц.
Он снова откусил от еды, низко наклонившись над столиком и правильно, словно массируя затёкшее место, держа кусаемое.
Чужой сарай никогда не станет своим, даже если он свой. Совсем непервые женщина с мужчиной не обратили внимания на этот комментарий.
Другой из всех откусил из вилки, которую правильно держал в левой руке, и сказал:
– Сараизация удалась, это неоспоримо. – Он правильно высморкался в носовой платок. – К виду добавились удобства, и теперь бывший старый сарай – новее этого якобы нового. Пуговицы в нём намного изобильнее, чем в те приснопамятные времена до сараизации, сияние – несравнимо ярче.
Затем он правильно отпил и правильно же промакнул рот свободным уголком носового платка.
Свой сарай никогда не станет чужим, даже если он чужой. Уже непервые женщина с мужчиной не обратили внимания на этот комментарий.
Частица по-прежнему беззаботно перескакивала с места на место. Зато нужда в перечнице, кажется, отпала, по крайней мере за этим столиком.
Кто-то из них показал на вазу с цветами посреди столика и сказал:
– В хорошей вазе цветок хорошеет.
Другой даже не посмотрел на перечницу и согласился:
– Плохой цветок компрометирует вазу. Хорошая ваза – это большое одолжение цветку. Кому он без неё нужен?
Мне, сам не знаю почему, нестерпимо захотелось сморкаться, но не сморкалось: я не знал, как правильно. Точнее говоря, знал, – но кто его знает…
Смеркалось. Вода в вазе застоялась, официант унёс вазу вместе с водой и цветком.
Я вышел на улицу. Кто-из всех то правильно чихнул, приблизив рот к полусогнутой в