в приведенной выше дефиниции – строение (тела). За примерами строения правовых тел Р. Иеринг обращался к субъективным правам, называя среди их «анатомических моментов» (как бы мы сказали, элементов) субъекта, объект, содержание, действие, иск. В установлении такого рода конститутивных элементов какой-либо правовой субстанции (вида договора, законодательного понятия и т. д.) Р. Иерингу, по сути дела, и виделась сущность юридической конструкции.
Р. Иеринг осветил также вопрос о том, как юридическая конструкция относится к главной задаче техники – «облегчению субъективного овладения правом». В результате обработки права конструкцией оно, на взгляд Р. Иеринга, возводится в систему – самую выгодную форму позитивного материала[274]. Это означает, что, анализируя правовое тело путем установления его конститутивных элементов, исследователь собирает разрозненные законодательные постановления в одно целое, в систему. Данные элементы служат своего рода вопросами, которые он задает позитивным правоположениям. «Пусть они и будут только вопросы, которые мы предлагаем материалу, но вопрос представляет собой шаг к познанию, он нередко есть и самое познание»[275], – не без оснований отмечалось ученым. Немецкий ученый в данном случае вел речь исключительно о научном познании, понимании права и вовсе не касается законодательной техники. И второй момент примечателен в силу своей глубины: это понимание носит системный характер.
Изложенное свидетельствует, что Р. Иеринг довольно широко понимал юридическую конструкцию. Особенно заметен данный факт на примерах, которыми он иллюстрирует ее законы. Здесь конструкциями называются и понятия, и теории, и законодательные положения, и тому подобные далеко не конструктивные явления. В то же время Р. Иерингом была высказана генеральная, на наш взгляд, идея о познании права путем анализа строения правовых тел или их системы. Ее-то все более поздние исследователи и стремились довести до логического завершения.
Среди отечественных дореволюционных ученых обстоятельному анализу юридическую конструкцию подверг Н. М. Коркунов, также относивший ее к приемам, но уже не технико-юридическим, как Р. Иеринг, а к общим приемам научного исследования. Свое видение юридической конструкции Н. М. Коркунов изложил в параграфе, посвященном научной обработке права, следующим за параграфом о толковании. Такая схема изложения материала была избрана им не случайно. «Одно толкование не может дать полного понимания права. Прежде всего, толкование как объяснение смысла только данной нормы слишком непосредственно связано с правом данной страны, данного времени. Как только нам приходится иметь дело с применением иностранного закона или хотя бы и нашего, туземного, но вновь изданного, толкование, выработанное нами для объяснения нашего или старого закона, оказывается ни к чему не пригодным»[276], – писал Н. М. Коркунов (опять, заметим, речь идет не о законодательной технике, а о научной обработке права).
Поэтому