что нет никакой спешки. Мы с Озриком могли бы и подождать, – сказал я ему.
– Я хочу, чтобы вы как можно скорее ушли с корабля, – проворчал он. – Видите ту здоровую посудину? Это кнорр. Его капитан перед отходом обязательно захочет зайти ко мне и поболтать. – Увидев, что я не собираюсь отступить от борта, Редвальд пристально взглянул на меня бледно-голубыми глазами, скорчил многозначительную мину и добавил: – Дунвич – порт на английском берегу. Во владениях короля Оффы. А слухи расходятся очень быстро.
Лодка с чуть слышным стуком уперлась в борт корабля.
– Но Вало останется здесь, – сказал я.
Редвальд поморщился:
– Ладно. Только пусть не высовывается на палубу.
Я совсем было собрался перелезть в ожидавший ялик, когда корабельщик вдруг взял меня за плечо. Вынув из-за пояса моряцкий кинжал в ножнах, он протянул его мне:
– Вот, возьми это. И не вздумайте шататься по Каупангу после заката. Возвращайтесь на корабль засветло. Кнорр к тому времени уйдет.
Я молча взял нож и перебрался в ялик. Озрик последовал за мною. Пока нас везли на берег, я смотрел на оставшийся позади когг и думал о том, как же понимать поведение Редвальда. Он отправил нас на берег, потому что боится возможных в будущем неприятностей со стороны короля Оффы. Но при этом, похоже, он искренне опасается, как бы со мной на берегу не случилось чего-нибудь плохого. Ему также известно, что мы везем с собой целое состояние в серебряной монете… Я с тревогой подумал о том, что Вало – не тот человек, которого можно было бы считать надежным сторожем.
Чуть выше того места, где мы причалили, какой-то человек грел смолу в котле, подвешенном над костром из плавника. В воздухе густо пахло дегтем, а около самой воды стайка чаек терзала оранжевыми и желтыми клювами бесформенный кусок какой-то падали.
– Редвальд опасается, как бы король Оффа не узнал, что я нахожусь в Каупанге, – сказал я Озрику, когда мы отошли по берегу настолько, что команда лодки наверняка не могла нас услышать.
– Значит, мы должны постараться не привлекать к себе внимания, – ответил сарацин. – Раз Каупанг – сезонный торг, значит, здесь должно быть множество чужаков, приезжающих на несколько дней. Думаю, мы сумеем здесь затеряться.
Мы отступили в сторону, пропуская идущего быстрой рысцой пони с груженой волокушей. Возница похлопывал лошадку вожжами по крупу и прикрикивал, подгоняя ее. Мы же не спеша пошли по наезженной дорожке, поднимавшейся по отлогому берегу, нырявшей в чахлую ольховую рощицу и взбиравшейся на невысокую гряду холмов. Поднявшись на нее, мы увидели перед собой неопрятное скопище приземистых одноэтажных лачуг, стены и крыши которых были сделаны из посеревших от непогоды досок. Среди них выделялось несколько строений побольше, похожих на перевернутые вверх дном лодки и крытых дерном. Мы не сразу сообразили, что это и есть Каупанг, а расширявшаяся впереди и извивавшаяся между домами дорожка – его единственная, ничем не вымощенная улица.
– Значит, вот это и есть