убедиться, что я все еще могу. Все эти липовые заклинания на храмовых стенах меня немного взбесили.
– Бедная невинная летучая мышь – для нее это было отнюдь не «немного».
– Не будь сентиментальной, ангел. Ты знаешь, какая бессердечная сука эта Природа. Думай о стрекозах, которых я только что спасла от острых зубов летучей мыши.
– О Джейн! Ничто не сравнится с тем, что мы сделали с бедняжкой Дженни. Заговоры, проклятия и все такое. Мне бы так хотелось верить, что ее смерть не была нашей виной.
– Она посягнула, – припечатала Джейн с тем же злобным шипением, с каким до того произнесла: «Нецес-с-се эс-с-ст». – Она перешла границы ей дозволенного.
– Единственное, что она сделала, – это сказала «да», когда Даррил попросил ее выйти за него замуж. А зная, как он потом развалился на куски, мы должны лишь радоваться, что он не сделал предложения одной из нас.
– Если бы он сделал предложение одной из нас, быть может, он не развалился бы на куски.
– Я вот говорю «развалился на куски», но, в сущности, он никогда и не был вполне цельным. Он был мистификацией, – подытожила Александра с оттенком презрения.
– Даррил был, а Гор нет? Послушай, с-с-сладкая моя, древние египетские жрецы, должно быть, животы надрывали от смеха, думая о том, какую лапшу они вешали всем на уши не день, не неделю, а целое тысячелетие! Что там сказала экскурсовод в Эдфу? Только один храм Амуна в Тебесе[13] получил от Рамзеса Третьего полторы тысячи квадратных километров – десять процентов всей тогдашней пахотной земли! Неудивительно, что нубийцы, гиксосы и кто там еще постоянно лезли туда. Это была очень нездоровая с-с-ситуация.
Мысль повисла в воздухе столь неподвижном, что Александре показалось, будто она слышит тонюсенький писк оставшихся в живых летучих мышей, лихорадочно работающих своими эхолокаторами. За проведенные на Ниле дни черноволосая Джейн сильно загорела, и ее лицо почти сливалось с окружающей темнотой. В сумраке кормовой палубы ее присутствие выдавали лишь улыбка, мерцание драгоценностей на шее да серповидный блик на поверхности ее дайкири. Чтобы прервать тишину, Александра спросила:
– Интересно, что чувствуют бармены и официанты, постоянно накачивая нас алкоголем?
– Отвращение, – ответила Джейн. – Тем не менее делают они это прекрасно. Мой дайкири превосходен. А как твой сауэр с виски?
– Отличный. Я вот думаю: здесь ведь существует целая популяция мусульман, обслуживающих людей с Запада. Когда «Аль-Каида» захватит власть, она наверняка выкинет их. Или, может быть, казнит, как безнадежно нечистых?
– «Аль-Каида» не захватит власть. Кому, в конце концов, нужно то, что они могут предложить?
– Не тебе и не мне, но… народу? Бедным, униженным и всяким таким. Им нужна религия, любой ценой. Вот почему я и думаю, не слишком ли ты строга к древнеегипетскому духовенству?
– А меня это заставляет задуматься