уравнений.
Интерпретировал он и Бродского. Воспитанный на его стихах (спасибо Ступаку-старшему), Ларри приелся Иосиф Александрович и из протеста он создал его программную модель-пародию. Как и русский диссидент, его модель сочиняла стихи – довольно чувственные и приводившие Ступака-старшего в бешенство.
Окончив институт, Ларри перебрался в Нью-Йорк, где с 2011-го работал в лаборатории Earth and Planetary Sciences («Земля и планетарные науки») при Американском музее естественной истории (AMNH).
Итак, 21 февраля 2014 года Лоуренс получил от своего коллеги из M.M.S. Паскаля Годена электронное письмо с сообщением о пропаже невесты и просьбой поработать «над его галлюцинациями», как выразился сам же Паскаль (вконец запутавшийся и растерянный). К письму прилагались статистические данные, альбом Марка Дауна «Пустые коридоры» и описание экспериментов, проведенных Годеном в последние две недели.
«Ларри, я напуган, – писал Годен. – То, с чем я столкнулся, кажется и наукой, и мистикой одновременно». В этом месте Паскаль обозначил паузу («II»), словно решил оглядеться – не кружит ли кто поблизости? Никто не кружил. Кто-то невидимый, может, и был, но не стал выдавать себя и, покружив, улетел. «Из-за этой алхимии трудно сосредоточиться, – продолжил учёный и объяснил вкратце суть. – Обрати внимание на статистику и обязательно послушай альбом Дауна. Собрался было найти Марка в сети, но не нашёл. По слухам, он болен, а то и умер. Если надо, помогу с публикацией и деньгами (уж очень всё любопытно)».
Дальше следовала приписка (небесполезная, по мнению Стэнли, для опытов, но тревожная и свидетельствовавшая скорей о крайнем возбуждении Годена). «У дома Диккенса, – сообщил он, – когда бы я ни пришёл – сидит голубь. Сидит себе и урчит, в том числе и в неслышимом диапазоне (с частотой примерно от 0,05 до 0,2 Гц). Паскаль Годен, подпись, дата».
И подпись, и дата вызвали у Лоуренса ностальгию – как раз в феврале год назад он познакомился с Паскалем на семинаре в Гоа Science: Colonial Factor («Наука: колониальный фактор»). Тот ещё «фактор». А вообще этих «факторов» не счесть. Вот и мистика теперь. Во все времена загадочное и таинственное стимулировало науку и по сути было главным мотивом её развития. То же и с религией – даже основные противоречия между религией и наукой выглядят вполне конструктивными: религия – миф, а наука пытается его развенчать.
Получив письмо от Годена, Ларри задумался.
Его отношения с родителями (читай – с Бродским) давно уже носили если не мистический характер, то во всяком случае далёкий от конструктивного. Связь с родителями основывалась исключительно на чувствах, а атмосфера семьи являла собой весьма запутанную систему домыслов, поэтической символики и предрассудков. С раннего детства Стэнли был вынужден противостоять мифам, стараясь если не опровергнуть их, то хотя бы объяснить.
Так же и с Паскалем. Уже на симпозиуме в Гоа Ларри заподозрил в нём сумасшедшего. Не дауна, конечно, и не психа в смысле неуравновешенности (или ещё как-то), но всё ж таки – слегка пришибленного.
В Панаджи, к примеру (где коллеги провели бо́льшую часть времени), он признался, что безответно