грустно усмехнулась Саша.
На них обернулись. Осуждающих слов сказано не было, но возмущенные взгляды были более чем красноречивы. Пристыженная Александра потупила глаза, а Ги дернул ее за рукав, увлекая за собой.
Они вышли на улицу. Уже зажглись огни, и сказочный город поглотила волшебная ночь. Майская прохлада стала забираться в рукава легких костюмов. Прохожие не хотели покидать старый город и кутались в свои дневные одежды. Ги посмотрел на часы и предложил до возвращения в Гент прокатиться по Антверпену на машине. Саша согласилась. Ей было неуютно оттого, что она стала причиной их бегства из красивой церкви, да и от присвоенных ею чужих слов.
– Знаешь, ты меня удивила, – неожиданно произнес Ги на ходу. – Признаться, у меня русские ассоциировались с другим образом.
– Водка, икра и медведь с гармошкой?
Он расхохотался так неожиданно, что Саша вздрогнула.
– Слушай, а что у вас по Москве, – Ги еле выговаривал слова, – медведи уже не ходят?
– Только зимой, когда город по маковки заносит снегом.
– Что такое маковки? – едва выдавил из себя Ги.
– Купола церквей, куда залезают пьяные мужики.
– Зачем? – кареглазый на миг остановился, пытаясь понять, насколько серьезно говорит его спутница.
– Играть на гармошках… Когда до него дошел смысл фразы, он взвизгнул и засмеялся таким высоким голосом, что Саша не выдержала и рассмеялась следом. Ги буквально согнулся пополам от накатившего спазма. Потом он выпрямился и принялся изображать руками играющего на баяне подвыпившего мужичка. Это было так забавно, что Александра стала ему подыгрывать. Прохожие с завистью поглядывали на молодую пару, так искренно смеявшуюся посредине улицы. Им явно хотелось присоединиться к раскрасневшейся иностранке, сопровождаемой элегантным мужчиной. Скорее всего, южанином. Те, кто растратил свои эмоции, а возможно, никогда и не владел ими, любят подглядывать или смотреть бесконечные сериалы, где всегда понятно, кто есть кто. Ну, на худой конец, для них озвучивают смех за кадром в нужных местах сюжета.
– Слушай, вот никогда не думал, что я тоже дитя стереотипов, – все еще улыбаясь, сказал Ги, прикуривая сигарету. – Оказывается, корни глубокие.
– Заметно, – грустно усмехнулась Саша, доставая из сумки пачку легких сигарет.
Они сидели в хорошей спортивной машине, катившейся по набережной Шельды. Темное пространство водной глади, словно река времени, разделяло Антверпен на две неравные части – старый и новый город.
– Странно, ни одного моста не вижу, – задумчиво сказала Александра, щелкнув зажигалкой.
– И не увидишь, – не отрываясь от дороги, откликнулся Ги. – Их попросту нет. Под Шельде построили тоннели.
Огоньки вдоль бордюрных камней стали заворачивать, и машина следом за ними нырнула в ярко освещенный тоннель. Шум от машин в ограниченном пространстве нарастал, и Ги включил проигрыватель. Звуки симфонического оркестра заполнили салон, привнося некую мистичность происходившему.