Его Милости Городничего о заключении нахального проходимца под стражу за мошенничество, выуживание обманом денёг у честных горожан и гостей славного Джелома, а так же за нанесение оскорбления и урона чести уважаемого и почитаемого человека города и всех его окрестностей, Кэлара из рода Эрберта.
Слушая нелепое обвинение, в котором не набралось бы и капли правды, здоровяк медленно наливался краской. Огрубелые пальцы непроизвольно сжались в кулак. Изумрудные глаза сверлили Тролля горячими лучами презрения. Но сын городничего только ехидно ухмылялся и посмеивался в ответ.
Наконец груда лживых словоизлияний закончилась, и один из всадников, грубо приставив острие копья к груди здоровяка, поинтересовался, сдастся ли тот добровольно или придётся доблестным стражам Джелома применить силу.
Верзила молча опустил руки и понуро кивнул, соглашаясь. Его слово ничего не значило против слова третьего в городе, после Его Величества и своего отца, человека. А многолюдная толпа, которая могла бы вступиться за него, мгновенно растворилась, предпочтя наблюдать за происходящим с безопасного и недосягаемого расстояния. Потому здоровяк обул башмаки, накинул распашонку и собрался идти, куда велят.
Но только что обдурившая его хитрюга, возмущённая таким оборотом дел, не осталась в стороне, а решила вмешаться. Обострённое чувство справедливости ещё с раннего детства мешало ей жить спокойно. Хотя все окружающие, исключая ближайших родственников, относили его, скорее, к достоинствам, чем к недостаткам. Она остановила покорно двинувшегося за стражниками верзилу и смело бросила осклабившемуся Троллю.
– Да что я слышу?! Ты, – ткнула она пальцем в городничьего сына, – ты проиграл, и проиграл честно, безо всяких там обманов и ухищрений, описанных в твоей бумажонке. Так какого зорна ты явился сюда со своими вояками? Или ты думаешь, что тебе всё дозволено?
– Да, я так думаю, – нагло ответил Кэлар, кинув на чужеземку гневный взгляд, – И не тебе, девчонка, вставать у меня на пути. Топай своей дорогой и не вмешивайся!
– Что же ты сам тогда не скрутил этого увальня? Неужели струсил?
Но Тролль отнюдь не изменил своего намерения. И даже не показал изумления неожиданным вмешательством весьма привлекательной, но столь же наглой барышни. Он только равнодушно спросил:
– Ты знаешь его? Кто он тебе – друг? Муж? Родич?
– Нет, он просто должен мне только что проигранную дюжину серебром!
Хотя стражники и были в шлемах, странница все равно почувствовала, как удивлённо приподнялись их брови. Тролль, конечно же, не поверил её словам, но не желал оттягивать долгожданное мщение и, тем паче, не хотел упускать возможность лишний раз унизить своего обидчика.
– А-а, вот в чём дело! Эй, Джеоф, отдай ей деньги!
– Нет, ты не понял, – хладнокровно улыбнулась голубоглазая красавица, принимая от смущённого силача горсть драгоценных монет, – Ты сей же миг заберёшь своих громил и отправишься