разноцветная. Я тоже всегда хорошо здесь себя чувствовал.
– Если речь идет о профессиональной карьере, то британцы смотрят на то, что ты умеешь делать и что собой представляешь, а не на цвет кожи или религию. Здесь жить можно, – продолжает египтянин.
– Пожалуйста, – молодая девушка-кельнер, по- славянски красивая, приносит две больших тарелки с дымящейся едой и ставит их перед проголодавшейся парой саудовцев. – Приятного аппетита!
Она мило улыбается, а Марыся улавливает что-то знакомое в ее странном английском произношении.
– Большое спасибо, – говорит она по-польски, немного боясь, что не угадала.
– Ой! Вы полька! А я думала, что арабка какая-нибудь!
– Немного так, немного сяк.
Марыся с умилением нюхает блюдо, стоящее перед ней.
– Я Марыха, – собеседница неожиданно протягивает вспотевшую, запачканную руку.
– Я тоже Марыха, – улыбается женщина, смущенная такой формой своего имени.
– Ну, так мы тезки!
Девушка из обслуживающего персонала грязной рукой похлопывает землячку по спине.
– Классно, классно! У нас польский повар. Так как я родом из Подгалья, значит, ем первой. Все привозим из Польши, свеженькое, первый сорт! – подзадоривает она. – Давайте, а то остынет.
Говоря это, она с интересом присаживается и закуривает сигарету.
– Сделаю себе минутный перерыв. А что ты тут в Лондоне делаешь? – произносит она в своей специфической манере.
– Проездом. Собственно, лечу проведать маму в Гданьск, – признается Марыся с набитым ртом.
Хамид с интересом наблюдает, понравятся ли славянские деликатесы кое-кому, кто привык к совершенно другой кухне.
– Ну, всего хорошего тебе! – вздыхает грустно девушка с гор. – Я уже два года дома не была. Мои родственники страшно хотят приехать сюда и ко мне присоединиться. Это будет для меня ужасная проблема! Они такие недотепы, – искренне и без наименьшего смущения признает она.
– Мэри! – доносится крик из глубины помещения.
– Уже лечу, а то еще меня под зад турнут за то, что отираю углы. Лишусь работы, хороших денег и мечтаний.
Она поворачивается, бросает окурок в стоящую рядом большую пепельницу – и уже ее нет.
– Знаешь, здесь есть даже поляки!
Марыся вытирает салфеткой рот и отрезает себе кусок грудинки с тарелки мужа.
– Это тоже вкусно, – корчит она озорную рожицу, и от удовольствия закрывает глаза.
– Любимая, а кого здесь нет?
Хамид показывает взглядом на прибывшую только сейчас девушку египтянина, белолицую блондинку, провокационно накрашенную.
– Эта красотка из очень глубокого, богом забытого востока Европы, – презрительно шепчет он жене на ухо.
– Нельзя оценивать никого по одежке.
Марыся произносит слова, которые за неделю до этого слышала от своего мужа, а он сразу улавливает иронию в ее голосе.
– Ха, ха! Умная нашлась! – он смотрит своей интеллигентной женщине прямо в глаза. –