жена просто не может укладывать вещи и всегда хочет забрать полдома с собой, – шутит саудовец, но его лицо радости не выражает. – Кроме того, мы едем с маленьким ребенком, а это всегда связано с тысячей дополнительных вещей.
– Эта индуска – это ваша прислуга? – служащий не может не полюбопытствовать.
– Кормилица, господин офицер.
– Ага, – таможеннику словно пощечину отвесили. Он отдает паспорта, без слов показывает рукой на дверь, а сам поворачивается и покидает помещение через служебный ход.
– Наверное, наш самолет уже улетел.
Хамид нервно смотрит на свои драгоценные часы и почти бегом направляет свой караван к междугородной линии.
– Ну да, – убеждается он, просматривая таблицы с расписанием. – Именно сейчас стартует, а следующий рейс только вечером.
– Смотри, есть какой-то частный рейс!
Марыся показывает пальцем.
– Берем что-нибудь и сматываемся из этого аэропорта, – хрипит она по-арабски, а стоящие рядом со страхом оглядываются на нее.
– Мириам, inglizi, – просит жену Хамид.
– Никто не вернет нам ни злотого, а тем более затраченных нервов. Берем, что есть, – Марыся послушно переходит на английский.
– Такой сверхбагаж невозможен, – сообщает со скучным лицом работница авиалиний, продающая билеты.
– Мы заплатим, сколько нужно.
Марыся старается быть вежливой и спокойной, обращаясь к молодой девушке приятным просящим тоном.
– Но это запрещено! – нервничая из-за напора просительницы, служащая повышает голос.
Прибывшие чувствуют себя не в своей тарелке, и мужчина, как глава семьи, решает взять дело в свои руки.
– Я хотел бы поговорить с менеджером.
– Что? – кассирша по-прежнему продолжает говорить по-польски.
Через минуту она вспоминает английскую фразу, которую учила на первой лекции:
– Can I help you[47]?
– Yes, please, ma-nа-ger, – говорит Хамид медленно, разделяя слово на слоги.
– Вы как хотите, но тут и Бог не поможет: такое предписание. У нас маленький самолет…
Девушка умолкает, поясняя в телефонную трубку все сложности дела, которое ей, к сожалению, досталось.
– Пять минут, – говорит она, брызгая слюной, и показывая на ряд металлических стульев, что, скорее всего, должно означать: «Отодвиньтесь, сидите и ждите!»
– Yes? – тридцатилетняя женщина в униформе подходит к совершенно убитым и нечеловечески уставшим пассажирам.
– Мы купили билеты, но у нас сверхбагаж, за который мы хотели бы заплатить. Но служащая не хочет предпринять какие-либо меры и пустить нас на борт.
Хамид встает и вежливо наклоняет голову, желая как-то вытянуть свою семью из безвыходного положения.
– Сколько всего? – элегантная начальница продирается через пол-аэропорта к девушке, сидящей за стойкой.
– Сто шестьдесят всего, а сколько ручной клади, трудно сказать.
Служащая