косметики может вызвать у нее такое изумление!
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Маленькая продавщица подошла теперь к ней. К ее длинному фартуку был приколот значок с именем – Надя. Вообще-то Мадина смущалась каждый раз, когда слышала подобное предложение. Может, потому, что ей редко случалось это слышать, но она так и не привыкла к такому вот, на европейский лад, предупредительному магазинному общению. Да в Бегичеве его и не было вообще-то.
Надя, смотревшая на нее с доброжелательной улыбкой, несомненно, усвоила именно европейские стандарты торговли. Улыбка ее, впрочем, казалась вполне искренней, нисколько не натянутой.
– Я не знаю… – пробормотала Мадина. – То есть, вернее, мне нужен крем. Для стареющей кожи.
– Для вашей? – удивленно спросила Надя.
– Нет. Подружка попросила.
– Тогда возьмите вот этот! – радостно предложила Надя. – Он из свежих груш и меда. Питает кожу в течение целого дня, а потом…
Она щебетала без умолку, описывая несравненный эффект, производимый кремом, Мадина слушала, кивала и со все возрастающим удивлением ловила себя на том, что вся эта рекламная болтовня не утомляет ее, не раздражает, а увлекает и даже восхищает. И это тоже было то самое другое, которым вся сплошь была Москва. Какая-то другая жизнь, другие возможности, другие радости… И как же она раньше не обращала внимания на этот необыкновенный мир, состоящий из таких увлекательных мелочей?
– Я возьму его, – кивнула Мадина, когда Надя замолчала.
Та немедленно и ловко извлекла откуда-то маленькую баночку, фарфоровой лопаточкой набрала крем из большой банки и положила его туда.
– Вот, с горкой, – сказала она, улыбаясь. – Вашей подруге понравится. Ну а себе?
– Что – себе? – спросила Мадина.
– Себе ведь тоже надо что-нибудь купить.
– Зачем? – не поняла она.
– Чтобы обрадоваться, – как само собой разумеющееся объяснила Надя.
– Обрадоваться? – недоуменно переспросила Мадина.
И тут же поняла, что ей этого хочется и, главное, что это возможно. Она действительно может обрадоваться оттого, что купит в этом необыкновенном магазине какой-нибудь волшебный крем, или непонятный шар, вот хоть этот, с золотистыми искрами, или кусочек оливкового мыла, который ей отрежут от большого куска, лежащего на фаянсовом блюде, и завернут в шелковистую бумагу… И стоило ей об этом подумать, как желание купить что-нибудь вот такое, необыкновенное, никогда ею прежде не виданное и не желаемое, стало таким сильным, что у нее даже голова закружилась – сильнее, чем от обилия запахов, наполнявших магазин.
– Д-да… – пробормотала Мадина. – Я хочу… что-нибудь.
Это желание было таким неожиданным, что она испугалась его.
– Возьмите мыло, – доверительным тоном посоветовала Надя. – Оно совершенно натуральное, таким наши бабушки мылись. То есть, наверное, не наши, а каких-нибудь английских