он.
И она легко поверила его словам. Потому что ей тоже что-то было понятно о нем с первого взгляда. Только ее такое неожиданное понимание испугало.
Она сидела рядом с ним на корточках, касаясь плечом его плеча, и что-то необъяснимое, очень сильное, прежде неведомое происходило с ней при этом.
– Ладно, – сказал он и поднялся на ноги. Мадина чуть не упала, но он быстро положил руку ей на плечо и упасть не дал. Она вышла из комнаты в халате и сквозь неплотную поплиновую ткань почувствовала тепло его ладони. – В другой раз зайду. Игорь сам виноват, вот и потерпит без альбома. Тем более я его еще и рассмотреть толком не успел.
– А что это за альбом?
Она тоже встала. Теперь его глаза были прямо напротив ее глаз, и он смотрел ей в глаза прямо, как смотрели в окно деревья.
– Кадры из анимационных фильмов, – ответил он. – Этот альбом после фестиваля выпустили. Ну, я пойду. Проводите меня?
Он спросил об этом не тем снисходительным тоном, который содержит в себе утвердительный, поддерживаемый самоуверенностью спрашивающего ответ. Но и робкой неуверенности в его вопросе не слышалось. Это был просто вопрос о том, как оно теперь будет: сможет ли она, захочет ли его проводить?
– Да, – сказала Мадина. – Я только оденусь. Вы подождете?
– Конечно, – кивнул он.
Когда Мадина вошла – не вошла, а вбежала, влетела – в комнату и остановилась на пороге, ее соседки пили чай с вином. То есть, конечно, не чай с вином, а чай отдельно, вино отдельно. Это она почему-то заметила; смятенное сознание всегда замечает и отмечает неважные вещи. Она хотела снять халат, но руки у нее дрожали и движения были такими бестолковыми и беспомощными, что переодеваться она не стала. К тому же для того, чтобы это сделать, надо было не застыть на пороге, а войти в комнату, открыть свою сумку, выбрать, что надеть, при этом отвечать на вопросы соседок о том, куда и зачем она собирается на ночь глядя… Мадина не представляла, как она все это проделает. Поэтому она просто сняла с вешалки свое пальто, сбросила тапочки, нырнула в туфли, чуть не перепутав правую с левой, и выбежала обратно в коридор быстрее, чем нагнали ее неизбежные вопросы – куда и зачем…
Она не знала, что на них отвечать.
В кармане пальто лежала маленькая баночка; Мадина нащупала ее случайно, когда заталкивала в карман выпавшую из него перчатку. Она достала баночку, повертела в руке. Это был бальзам «Яблочный поцелуй». Когда она вынула его из бумажного пакета, зачем положила в карман пальто? Мадина отвернула крышечку, коснулась пальцем крема, потом губ… Ей показалось, что запах яблок плывет вокруг нее, как облако.
– Так быстро?
Он по-прежнему стоял у подоконника, но альбом уже не рассматривал, а держал под мышкой.
– Да, – кивнула Мадина.
– А голова у вас не замерзнет? – спросил он. – Хотя вообще-то у вас волосы такие, что ничего.
Она машинально коснулась ладонью своих волос – может, растрепанные? Но они просто лежали на плечах.
– А вы сами-то не замерзнете? – спросила Мадина, когда он открыл перед ней тяжелую входную дверь. –