вспомнить. Наоборот, мне кажется, нам никогда не хватало времени на всякие наши затеи и мы прихватывали вечера и даже ночи. Во всяком случае, вечно нас родители со скандалом загоняли домой, и то после нескольких тщетных попыток.
– Я думаю, Паучок Толерашка, у тебя было совсем другое детство, не такое, как у меня.
– Мое детство было послевоенным. Но вряд ли оно так уж сильно отличалось от твоего. Просто жизнь тогда была победнее, у нас не было таких шикарных игрушек, как у вас… Например, навороченного велика. Автоматы, пистолеты и сабли мы мастерили сами из деревяшек, но играли в те же игры. Если и была между нашим детством какая-то разница, то она заключалась не в том, что мы были другими детьми – лучше или хуже вас.
– А в чем?
– Понимаешь, было другое время. Тогда не только мобильников и компьютеров, тогда даже телевизоров не было. По журналам «Юный техник» или «Техника молодежи» мы самостоятельно собирали детекторные приемники. Для вас сегодня любая информация доступна: нажал кнопку – и вот тебе Интернет – готовая услуга. А для нас единственным источником знания была книга. Я думаю, Заводной Ключ Города, в отличие от вас, если мы хотели что-то узнать, мы прежде должны были преодолеть свою собственную лень, чтобы прочесть. Судя по моей дочери, по тому, как неохотно она берет в руки книгу, лень родилась вместе с вами и даже бежит впереди вас. Зато телик дочка может сутками смотреть, причем все подряд. Это называется потребительством. Прости за лекцию.
– Нет, хорошо, что ты мне об этом сказал, Паучок Толерашка.
Я как следует подумаю об этом.
– Как там Крик-Крак поживает? – перевел я разговор на другое. – Давненько ее не видел.
– Я забыл тебе сказать. Она в Армению уехала, к бабушке. На каникулы.
– До встречи, Заводной Ключ Города!
– Увидимся, Паучок Толерашка!
7. Вознесенье
– Вы вернетесь на Землю, чтобы спасти от неминуемой гибели одну семейную пару. – Зур остановился у пахучего куста лавра, погладил серебрящиеся на солнце листочки, и в этом жесте утомленного и чрезвычайно занятого служителя Вознесения Диндар почувствовал, что даже в раю служение высокого сановника – пусть радостный, но тяжелый труд, требующий от полубога способности отказываться от многих, пусть даже самых простых удовольствий. – Биек считает, что им рано умирать.
– А вы?
– Иса – мой учитель. Мы вместе две тысячы лет. Только единомыслие дало нам это многолетие совместной работы. – Зур взял Диндара под руку и повел его вглубь сада. – Когда я говорю: «Биек считает или Биек хочет» – тем лишь подчеркиваю его приоритет, понимаете? Он генерирует идеи, а я их исполняю. Такое разделение функций делает наш тандем прочнее, а работу эффективней. Но довольно об этом, взгляните сюда.
Зур подвел Диндара к небольшой лужайке в конце сада с идеально круглым озерцом в ее середине. Легким взмахом руки Зур мгновенно превратил озерцо в гигантский монитор.
В неведомом краю Земли Диндар увидел неизвестную ему немолодую пару.
– Его зовут Юфим. Юфим Сания, – сказал Зур. – А рядом его жена Надя. Надежда.
С этого