Нарушение деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (уголовно-правовое исследование). Монография
случаи, когда лица, осужденные за тяжкие преступления, вообще не привлекались к уголовной ответственности за насилие над заключенными, вставшими на путь исправления, если потерпевшим были нанесены легкие или даже менее тяжкие телесные повреждения. М. Журавлев и В. Владимиров приводят следующий пример: «Группа осужденных подвергла жестокому избиению заключенного Г., который порвал с воровской средой, был назначен бригадиром и не позволял рецидивистам притеснять других заключенных. Повреждения, нанесенные потерпевшему, были отнесены к разряду легких. Однако виновные были привлечены только к дисциплинарной ответственности»65.
Таким образом, отсутствие норм, обеспечивающих охрану деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества в рассматриваемый период, вынуждало судебную практику на применение в таких случаях норм об ответственности за преступления против личности.
Описанные выше действия со стороны осужденных нередко квалифицировались как бандитизм. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 сентября 1953 г. № 8 «Об устранении недостатков в судебной практике по делам о преступлениях, совершенных в местах заключения»66 указывалось судам не принимать к производству дела о действиях, нарушающих по своему характеру лагерный режим. К числу таких нарушений Пленум как раз отнес нанесение побоев и легких телесных повреждений, не оговаривая при этом необходимости учета ни личности виновного, ни мотивов совершения таких преступлений. Тем самым указанное постановление запрещало судам расширительно толковать понятие «бандитизм» и применять данную норму по аналогии.
На наш взгляд, наличие подобных проблем применения уголовного закона обусловило включение в УК РСФСР специальной статьи, предусматривающей уголовную ответственность за действия, дезорганизующие работу ИТУ. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 25 июля 1962 г. в УК РСФСР 1960 г. впервые была включена ст. 77.1 под названием «Действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений». Статья содержалась в разделе «Иные государственные преступления» главы «Государственные преступления»67. В указанном разделе были собраны преступления не по родовому объекту, а по различным признакам, в результате чего в ней оказались деяния, посягающие на общественные отношения в различных областях (например, ст. 75, 77, 78, 79 УК РСФСР и др.). Подобное расположение нормы вызывало полемику по вопросу определения родового объекта преступления.
По мнению некоторых ученых, родовым объектом действий, дезорганизующих работу ИТУ, были основные интересы СССР в области исправительно-трудовой политики68; по суждению других – общественные отношения, обеспечивающие безопасность государства69. В дальнейшем эта позиция подверглась критике. А. И. Гуров прямо указывал на неправильность определения объекта рассматриваемого посягательства, что значительно затрудняло применение закона на практике. Автор подчеркивал: «…вряд ли факт терроризирования