философы – настырно и неустанно —
выясняют свои взаимоотношения
со временем и пространством
Вспоминаю о своей первой любви
Вспоминаю о своей первой любви
солнечной и короткой
как грибной дождь
когда сладкие капли мешались со слезами
и всё было впервые
Мы собрались на поляне
Так начинай, – на лугу за козлятами Титир присмотрит.
Мы собрались на поляне
в тени престарелого бука
слушать песни,
рождённые сердцем, природой и волей.
Мы, искушённые в слове и звуке,
причастные таинствам дивным,
готовы.
Дорогу искусству!..
Слава искусству стиха,
без его осеняющей силы
могут жить лишь козлята да овцы,
да Титир,
который за ними присмотрит,
сидя один на бугре,
шевеля чуть заметно губами…
Как радостно – пробивающемуся сквозь скалу
Как радостно – пробивающемуся сквозь скалу
услышать удары встречного!..
Замираю – и ничего не слышу.
«Всё в порядке, – говорю я себе, – всё в порядке.
Он замер, пытаясь услышать меня…»
Туманный занавес ниспадает легко и свободно
Туманный занавес
ниспадает легко и свободно
Он нежно уступает твоему порыву
он позволяет шагнуть вперёд
шагнуть ещё и ещё
пока совсем не затеряешься
в обнимающей тебя дымке
и не поспешишь назад
к родному дневному свету
так и не коснувшись взглядом
чего?..
В самом деле – чего?..
Холодный день
Как безжизненный бант голубой,
Небо – в косах аллеи рябой.
Город мёрзнет и ёжит листву.
Постовой посинел на посту.
Грустно, зябко, тоскливо-светло…
Город гулко звенит, как стекло.
Ну помогите же, стихи
Ну помогите же, стихи
хоть раз придите мне на помощь
в сегодняшнюю злую полночь
спасите, чудо-пастухи
смятённых чувств смешное стадо
что в пропасть мчит за вожаком
я с вами как-никак знаком
рожков певучих мне не надо
с меня хватает и рогов
моих взъярённых подопечных
смирите нежностью сердечной
безумных озверелый гон
к себе сумейте приманить
тех, что с судьбой сейчас в раздоре!..
Нет, вы бессильнее теорий
седые ангелы мои
Белый маг
Он видит пёструю полноту мира
он мог бы извлекать ниоткуда
чудо за чудом
но
чем-то он скован
если даже не может поднять руку
чтобы