Снежная рапсодия. Ирене Крекер

зиму, да ещё под Новый год.

      Зима в том году в Крыму была настоящая. Здание проживания было одноэтажным, в его подвале проходили каждый вечер мероприятия. Танцы порой продолжались за полночь. Часто звучали песни в исполнении Софии Ротару. Мне было тогда неполных тридцать. Душа выводила поэтические строки вслед за певицей, а жизнь ставила нескончаемые вопросы, один за другим: Что делать завтра, по возвращении домой? Что произойдёт в жизни дальше? Каким оно будет – будущее?

      «А белая зима началась внезапно,

      Вышла и метёт, метёт, метёт!

      А я решу сама, что мне делать завтра,

      А завтра – Новый год!»

      В прямом смысле, новый 1979-ый, год я встретила на крымском полуострове. Помню, что этот день мы с подругой провели на Черноморском побережье. Я встретилась с морем впервые, и этот момент запечатлён памятью навсегда. Оно было живое. Мороз не мог совладать с этой стихией, покорить её, заковать под панцирь льда. Над морем летали чайки. Они были совсем рядом, целые стаи, создающие особую атмосферу побережья. Я видела их тогда тоже впервые. Помню, наблюдала за ними, а в душе рождалась поэма о свободе полёта, о счастье, о радости, которую даёт дружба.

      В тот год я обрела подругу по имени Рая, Раиса Алексеевна. Это с ней мы встречали Новый год в Евпатории. Мы жили в одной комнате. Вместе ходили на лечебную гимнастику и посещали грязевую лечебницу, находившуюся в получасе езды на трамвае. Почему-то помню именно эти поездки. В полупустых трамваях было холодно и неуютно, но рядом находилась подруга, присутствие которой согревало. Она очень заботливо, по-матерински, относилась ко мне: умела слушать, предугадывать желания, даже оставляла лакомый кусочек, в подходящий момент между процедурами протирала мои очки, через которые я не всегда видела чётко. Мы всегда и везде были вместе. Она умела ждать. Запомнились её глаза, внимательные, я бы даже сказала, влюблённые, большие карие глаза. Союз двух одиноких на полуострове людей вылился в крепкую дружбу.