ноу бьютифул.
– Так его Ибрагимом зовут? – вставила, наконец, слово Нинуля, которая внимала рассказу своей подруги, как пятилетняя девочка сказке о Золотом Ключике. Для нее простой съем в баре представляется верхом изыска и несбыточной мечтой юности.
– Кажется, Ибрагим… – Кэт закурила и сразу же стряхнула мнимый пепел с кончика «Мальборо».
– Это все? – иронично спросила Маля.
– Хм! Это только начало! – Кэт презрительно скривила губы, давая понять, что плевала на иронию своей подруги. Затянувшись на полсигареты и выпустив клуб сизого американского дыма, она, положив ногу на ногу, с плохо скрываемым торжеством продолжила.
– Выпила я и эти виски. Захотелось покурить. А сигарет с собой не захватила. Я ж на пять минут выскочила за пиццей.
– Так, где же пицца? – спросил Серега, которому, как впрочем, и мне, подробности знакомства с турецко-подданным совершенно не интересовали.
– Да подожди ты со своей пиццей! – негодующе воскликнула Нинуля. – Пусть расскажет.
Я показал Главному глазами на стакан. Он понимающе кивнул и взялся за бутылку бренди. Кэт, подстегнутая интересом своих подруг, с еще большим азартом пустилась в описание своего приключения.
– В общем, прошу барменшу принести сигарет. Ибрагим увидел пачку «ВТ» и говорит: «Смокин? Ноу! Ноу! Болгари сигаретс бед!» И показывает, мол, пойдем со мной. Берет меня под руку: «Руси бьютифул гёл смокин? О-кей! Кам, кам!» Тут я вспоминаю про пиццу. Турок говорит: «Пицца? О-кей! Какая рум?» Пишет барменше номер комнаты, чтоб, значит, принесли, как готова будет. Я после виски немного осмелела. Думаю, пойду с ним, ну что мне этот турок сделает? Если что, врежу в левый глаз!
Пришли мы в его номер. Он меня в кресло усадил. На столик вот эту пачку «Мальборо» положил. Достал стакан и опять виски. Сижу, попиваю. Номер у него не то, что наш: две комнаты, ковер, диван, холодильник, телевизор. Хорошо устроился. Вертится вокруг меня, все «бьютифул», да «бьютифул». Думаю, сейчас приставать начнет. Точно! Начал по коленке гладить. Но я это дело пресекла сразу. Ибрагим снова фотку свою показывает: жена, мол, дети. Я ему – давай наливай! Когда еще виски попьешь? Они в магазине тут шестьдесят левов стоят! Вдруг он вытаскивает сто долларов и говорит мне, оставайся и сотня твоя. Вот, чмо болотное! Думаю, надо сваливать, а то что-то от виски плохо становиться… Турок меня за руку хватает, уговаривает остаться. Достает еще пятьдесят долларов. Это тебе «бьютифул», только останься! Я ему по-русски объясняю, что меня подруга ждет. Не понимает ни хрена, блин дырявый! В конечном итоге дошло до него, что мне переодеться надо. Договорились – через двадцать минут вернусь.
Кэт обвела подруг торжествующим взглядом. Нинуля сидела завороженная, с умиленным выражением лица. Танюша что-то обдумывала. То ли факт правдивости рассказа, то ли возможность развития ситуации. Мальвина покуривала трофейный «Мальборо». В ее позе и взгляде читалась зависть: почему не я пошла в бар за пиццей?! Везет же этой пьяни, мужика крутого сняла! Сидит