они мимо меня пройти, – убеждал кого-то «серый кардинал». – Где здесь черный выход?
Я покрутил пальцем у виска, показывая свое мнение о кэгэбисте. Серега тихо посмеивался, потягивая бренди. Спустя некоторое время суета в коридоре улеглась. Я выглянул в окно. Несколько туристов-рисоводов, уложив на асфальт рейки, пытались привязать к ним красное полотнище транспаранта. Алёша, размахивая руками, руководил ответственной работой.
– Ровнее, ровнее натягивайте, товарищи! Чтоб загибов не было.
Руки мужчин, привыкшие крутить баранки комбайнеров и затворных шлюзов, с трудом справлялись с тонкой партийной работой.
– Рима Давыдовна, – обратился групповод к женщине в коричневом пальто, – помогите им. Мы уже опаздываем.
Суета вокруг транспаранта усилилась. Подошли хмурые товарищи в синих плащах и стали давать полезные советы. Серёга, пристроившийся у другого края окна, саркастически хмыкнул: – Кружок «Умелые руки»!
– Как писал Алексей Толстой: «Солнце ещё не взошло, а в стране Дураков уже кипела работа», – откликнулся я.
Наконец, транспарант удалось привязать, и туристы обреченно тронулись в праздничный путь. Замыкающим шел Алеша и подталкивал Кэт и Нинулю, которых все-таки удалось хитростью выманить из гостиничного номера и приобщить к всенародному празднику.
– Путь свободен! – радостно воскликнул я. И, вооружившись фотоаппаратом, мы покинули свое убежище.
Погода в этот праздничный день в Бургасе радовала глаз. Ослепительно желтое осеннее солнце разогнало своими лучами утреннюю серость. Ухоженные газоны и парковые аллеи центра города усыпаны опавшей за ночь листвой. Влажный морской воздух пощипывал в ноздрях и провоцировал меня чихнуть.
– Будь здоров! – сказал Серега, когда я все-таки не удержался.
– Я-то здоров, но для профилактики неплохо бы выпить пивка.
– А фотографироваться?
– В процессе поиска.
– В какую сторону двинемся?
– А демонстранты в какую пошли?
– Налево.
– Значит нам – в противоположенную.
– Полностью одобряю и поддерживаю! – тоном делегата партсъезда произнес Главный.
В поисках пивной мы вышли на площадь и оказались около огромного квадратного здания. Строение ослепительно блестело. Строгие белоснежные пионы прочерчивали вертикали. Между ними все пространство полыхало золотом тонированного стекла. Миллиарды солнечных лучей, отражаясь от зеркальных стен, слепили глаза.
– Наверно, театр! – восхищенно проговорил Серега.
– Шикарно, как в Америке! – прикрыв ладонью глаза, ответил я.
– Надо сфотографироваться.
– Подожди, очки надену, а то совсем ослепну.
Сделав несколько снимков, мы обошли здание и остановились у парадного крыльца. Скромная вывеска красного цвета, прикрепленная у входной двери, утверждала, что данное здание является городским комитетом партии.
– А ты: «театр, театр!» – с наигранной издёвкой