переместится из Англии в страны с большей численностью населения, с более низким уровнем жизни и, соответственно, оплаты труда, в самой Англии не вырастет гигантски безработица и страна не придёт в упадок. Нет, в Англии появятся более современные производства на базе новейших технологий.
Кропоткин постоянно писал о значении разнообразия способностей и занятий, но не замечал, что развитие этого разнообразия основывается на усилении специализации, которая является оборотной стороной разнообразия. Только разнообразие развивается не в рамках отдельной личности, а в рамках всё больших и больших человеческих общностей и эти общности становятся как бы целостной личностью, позволяющей человечеству продвигаться с всё большей скоростью по пути развития способностей, роста производства и потребностей.
Кропоткину также присуще выдёргивание и абсолютизация отдельных сторон экономической и социальной жизни. Конечно же, мелкие предприятия по мере концентрации промышленности и роста числа крупных и сверхкрупных предприятий не исчезают, а только меняются – осваивают новые виды продукции, новые технологии. Но при этом мелкие предприятия кооперируются с крупными, дополняют их. Поэтому в принципе нельзя ставить вопрос: или – или, т.е. или крупные, или мелкие предприятия, те и другие необходимы, каждое имеет свою нишу в общественном производстве.
Прогресс в транспорте и средствах связи опроверг представления Кропоткина о необходимости строительства фабрик и заводов рядом с полями. В этом нет необходимости и нужные для сельского хозяйства машины по вполне приемлемой цене можно привезти в любую точку мира хоть с другого края света.
Но принцип децентрализации Кропоткина, других анархических и коммунистических теоретиков, привёл к концепции автаркии, замкнутости стран, пытавшихся строить коммунизм и, естественно, к замедлению их технологического прогресса.
Кропоткин был уверен в ложности положения политической экономии о том, что «единственным двигателем, заставляющим человека увеличивать свою производительную силу, является узко понятая личная выгода». Для него не было сомнений в том, что эпохи самых великих промышленных открытий и настоящих успехов промышленности всегда были «эпохами, когда люди мечтали о всеобщем счастье и всего менее заботились о личном обогащении», что великие исследователи и изобретатели думали главным образом об освобождении человечества, и если бы Уатт, Стефенсон или Жаккар (изобретатели паровой машины, паровоза и ткацкого станка) могли предвидеть, до какой нужды доведут рабочего результаты их бессонных ночей, они, вероятно, сожгли все свои планы и изломали бы свои модели».124
Т.е. те капиталисты, которые давали деньги тому же Уатту на оплату патента на изобретение, строили завод для производства паровых машин, заботились «главным образом об освобождении человечества», а не о личной выгоде. Но тот же Уатт,