рождения и все собирались идти в паб отмечать, в том числе мальчик, которому я нравилась, из тех ребят, что у всех на слуху. Но вместо того чтобы веселиться, я закрылась в спальне и улеглась в кровать. Родителям я наврала, что простудилась, но все дело было в глубоком ощущении безнадежности. Как бы объяснить. Словно все это время я, сама того не замечая, ходила с петлей на шее, и вдруг подо мной раскрылся люк и я сорвалась вниз.
А через несколько дней настроение резко улучшилось. Как будто в сердце вкололи адреналин, как в кино. Мне не просто полегчало – у меня словно выросли крылья. Мир лежал у моих ног. Я подумала о том мальчике – имени его уже не помню, – запрыгнула на велосипед и поехала к нему, даже не позвонив. Дверь открыла его мама: они ужинали, но я настояла, чтобы он вышел, а когда он, смущенный, показался в дверях, я кинулась ему на шею прямо при всех. Я была неотразима, блистательна, все шли мне навстречу и хотели быть рядом. А затем под ногами снова разверзался люк, и я ползла домой, запиралась от всего у себя в комнате и летела в бездну.
Так продолжалось годами, меня мотало туда-сюда. Подростки вечно хандрят, убеждала я себя, и мои родители, вероятно, были того же мнения. Но вот у брата все было совсем не так. Да, он хлопал дверьми, дерзил и огрызался, и вообще вел себя по-свински, но его можно было умаслить, или он сам приходил в себя, стоило ему посмотреть пару серий «Команды “A”».
Мне было около 17, когда я постепенно стала догадываться, что со мной что-то неладно. Я искала опасных приключений, по ночам уходила из дома, ложась чуть ли не под первого встречного. Однажды я сделала минет отцу своей подруги Келли, когда осталась у нее ночевать. Я чистила зубы, а он проходил мимо и чуть замедлил шаг, чтобы посмотреть на меня, и тогда я взяла его за руку и закрыла дверь. Еще я как-то тусовалась с друзьями в каком-то пабе в Эджвере, а когда в одиннадцать ночи все засобирались по домам, потому что предстояло готовиться к выпускным экзаменам, я позвонила родителям и предупредила, что якобы останусь у кого-то из ребят на ночь, а сама села в такси и отправилась в Сохо. Спросив у прохожего, где здесь самый отвязный клуб, я оказалась в каком-то подвале, где собирались чудаковатые старики в шарфах и фетровых шляпах. Я болтала и пила все, что наливали. Один из них стал трогать мои сиськи, потом мы отошли в темный угол, но не непроглядный, если вы меня понимаете, и занялись сексом стоя. В шесть утра, когда открылось метро, я поехала прямиком в школу и два часа до звонка проспала на скамейке.
На учебу мне было начхать. Я завалила два выпускных экзамена из трех, но получила «отлично» по изобразительному искусству, и меня зачислили на подготовительный курс в художественный колледж Камбервелл – наиболее и в то же время наименее подходящее для меня место. Двинутых там не просто терпели – их поощряли. В первый же день я обрила голову в студенческом кафе и мигом стала местной знаменитостью. Однажды затеяла вечеринку под кодовым названием «Топлес»… ага, угадали, вход только для тех, кто голый до пояса. Я еще много чего чудила. Пела