на престол.
Тхритрава принял свиток обеими руками, склонившись в своем кресле в чем-то, похожем на поклон, почтительным жестом приложил печать себе ко лбу, подержал пару мгновений и лишь затем вскрыл послание от первосвященника. Ох, какой актер в глуши пропадает! Хочется аплодировать и верить, что раньше он про эту цидульку ни разу не слыхал.
Зато кто в посольстве главный, теперь понятно окончательно. Нет, я и так-то почти не сомневался, но эта демонстрация окончательно расставила все точки. Вопрос лишь в том, над всеми ли буквами?
– Все точно так, как и говорит досточтимый князь, – сказал настоятель, пробежав содержимое письма взглядом. – Примас действительно дозволяет снять с тебя обеты, брат Прашнартра. – И, помолчав мгновение, добавил: – Если, конечно, ты сам этого пожелаешь.
– Снять обеты… – эхом повторил я за Тхритравой. – Покинуть обитель? Зачем? Кто нынче помнит в Аарте о царевиче Лисапете? Кто поддержит его притязания?
– Те, кто от века хранит закон и традиции Ашшории, – несколько напыщенным тоном произнес властитель Хатикани. – Совет князей. Если, конечно, царевич пообещает восстановить их старинные вольности.
Ага! Вот и условия. Ну, кто же сомневался, что князюшки даже в мышеловку кладут сыр с ценником?
– А что же, старинные права и вольности членов Совета князей попираются? – с невинным видом поинтересовался я.
Хватит ли посланцам наглости обвинить покойных царей в нарушении традиций и законов Ашшории, что почти тождественно обвинению в святотатстве? Прям даже интересно стало.
– В последние годы были… некоторые отступления, – дипломатично выразился князь Софенине.
Надо же! Может, он вовсе и не такой дурак, каким кажется, и просто нужно с ним познакомиться поближе?
– И вы желаете обратно… наступить?
– О, этого все хотят! – горячо заверил меня князюшка.
– Так-таки уж и все? – усомнился я.
– Практически, – парировал властитель Софенского удела. – Многие члены Совета князей письменно подтвердили, поклявшись перед свидетелями, что поддержат претензии брата царя Кагена, коли он вернет им то, что их и так по праву. Если уважаемый князь Тимариани соизволит…
Соизволил. Сделал морду ящиком, достал из сумки еще один свиток, украшенный множеством печатей, и протянул мне. Хм, а неслабо – двенадцать гербовых оттисков из тридцати шести возможных. Причем знака самого Зулика под текстом нет.
– Ну надо же, как много отступлений мелким почерком, едва место для печатей осталось. – Я изобразил сокрушенный вид и покачал головой, попутно проглядывая написанное.
Еще бы не много. Лендед с Кагеном дворянскую вольницу за годы своего правления окоротили знатно – куда там одному популярному в некоторых районах Земли политическому деятелю с его вертикалью власти…
– Право сбора пошлины с купцов, проходящих по землям владетельных князей, значит, утрачено? Ай-ай-ай, так совсем мошной оскудеть можно.
– Истинно