их осмотрел.
– Да я бы сказал, не особо. Скорее, Грязнейшие и Пыльнейшие. – Плащи и некая помесь кафтана и халата со стоячим воротником, которую местные побогаче носят в качестве верхней одежды (а воины – и поверх кольчуг, кстати), действительно свидетельствовали о долгом пути, который пришлось преодолеть их владельцам. – Ну или Нестираннейшие, если быть уж совсем точным.
– Да ты только погляди на их шервани, брат Прашнартра! – Это он как раз про халатокафтаны.
– Вижу, – кивнул я. – Все испачканные, даже и не скажешь, какого были цвета.
– Синего! И с вышивкой золотой! – проявило эрудицию подрастающее поколение. – Да ты на сабли их глянь, на ножны!
– Богатые. – Я начал осторожно слезать с облучка, а потому спорить с очевидным не имел желания, дабы в полемическом запале не сверзиться. – Надеюсь, на клинках они тоже не экономили.
– Ну открой же ты глаза! – возмутился мальчик. – Не видишь ты, что ли? Они изукрашены царскими знаками! Это приближенные самого владыки!
– Нет над нами владыки, кроме Святого Солнца и братьев его, – пробормотал я ритуальную фразу и нащупал наконец ногой твердую землю. – Гвардейцы Кагена, значит?
– Да! – почти выкрикнул Тумил.
– И чего они тут забыли, интересно? По разбойным мордам вижу, что не молиться приехали.
– Не иначе как примас помер, – авторитетно заявил Аук. – А эти к отцу Тхритраве приехали, на Святсовет звать, выбирать нового.
– Это да, такие дела без нашего настоятеля не решаются, – важно кивнул я и начал расшнуровывать свою котомку.
Наш глава обители в местной табели о рангах и впрямь стоит довольно высоко – примерно на уровне кардинала без портфеля.
– Хотя с чего б ему помирать-то? – Меня взяло сомнение в правдоподобности версии Аука. – Он же едва-едва четверть века разменял.
– Дык ить это у нас, в Долине Ста Благословений, по полвека порой живут, а то и подольше бывает, а в низинах людишки-то как мухи мрут. Лет двадцать, много если тридцать протянут – и, считай, конец. А все отчего? Оттого что жизнь у них шебутная, и о душе они забывают, – поделился своими мыслями крестьянин.
– Это верно. Все поголовно в греховодничество впали. – Я извлек наружу вяленого карпа из тех запасов, что мы брали на случай отсутствия клева, нацарапал на нем ножиком знак Святого Сердца и протянул Ауку: – Вот, прими в знак моего благословения, добрый человек. Тумил, хорош зырить на солдат, хватай улов, и потопали.
Мы взяли по кожаному мешку с лямками (на юную рабсилу я навесил еще и котомку с остатками продуктового запаса и одеялками – нехай поможет дедушке, пока тот до демобилизации на небеса не надорвался), каждый кило так по двадцать пять, и пошли на кухню. Миновали монастырскую трапезную, по этому времени, естественно, пустую, и вперлись в царство брата-кормильца и его присных.
– Э-ге-гей, братия, принимайте продукты! – крикнул я и плюхнул свою ношу на разделочный стол. – Добытчики рыбки для вас расстарались!
Хотелось