думать о разводе и новой женитьбе ради наследника. Его вполне устраивала даже ведьма в супругах, но только в изгнании, подальше от супружеских обязанностей.
Поначалу король отдалил фаворитов, чтобы не сразу меня пугать – боялся, наверное, что сбегу по дороге. Но во дворце снова их приблизил, и за ужином, переходившим к ночи в непотребный разгул, всегда сажал кого-нибудь из юношей у своих ног. Детей Роберт удалял из зала не сразу, и я перестала есть и пить за общим столом. Сидела, не поднимая глаз, крутила в руках, чтобы чем-то их занять, нож или двузубую вилку, но ни крошки не поднесла ко рту.
Роберт бесился страшно, отлично поняв мое презрение, но сделать ничего не мог, равно как и я ничего не могла тогда, и мы молча посылали друг друга к демонам. Я голодала, глотая слюни, он сцеживал яд и развлекался.
Королевские любимчики быстро поняли, что мои ужасные «дьяволы», от которых все шарахались, защищают только мое тело, но не душу. Держались они нагло и развязно, заставляя трепетать всех, кроме короля, и ненавидели меня не меньше, чем принцессы. А ведь я тогда еще ничем не могла им помешать: ни их разбоям в королевстве, ни воровству в казне, ни жадности к королевским подачкам в виде золота, поместий и титулов. Даже на дуэль не могла вызвать за оскорбления.
Впрочем, когда один из фаворитов зашел слишком далеко, король поставил на место всех остальных.
Случилось это через месяц после моего приезда в Найреос, на пиру после очередной охоты – их, как и турниры, Роберт обожал. В тот вечер за столом у ног короля сидел его тогдашний любимец, которого он выделял из всех, – такой же рыжеволосый, но зеленоглазый, разряженный в шелка, с золотыми кольцами и браслетами на руках, тяжелой цепью на груди, какую не каждый герцог мог себе позволить. Прозвище у него было Рыжик. Силой и буйством он мало уступал покровителю. Видела я, как он с мечом управляется на поединках, – подраться фаворит любил и задирал всех.
В одной руке король держал кубок, второй ерошил шевелюру фаворита и, отпив из кубка, запрокидывал его голову и целовал в губы.
– За наследника! – провозглашен был очередной тост.
– За наследников! – гаркнул Рыжик, двумя пальцами поднимая свой кубок. – Ты ведь всех, кто ни попросится, берешь в сыновья, мой король, даже приблуд. Усынови и меня, я тоже хочу поносить после тебя корону.
Вот тут я не выдержала. В тот же миг кубок вылетел из его руки и покатился по каменному полу, вино выплеснулось. У меня осталась только двузубая вилка, и я как ни в чем не бывало бороздила ею соус в тарелке. Скорость, ловкость и меткость, угу. А на таком расстоянии промахнуться грешно.
Рыжик поднял с пола серебряный нож, выбивший сосуд с вином, оторопело покрутил в руках и вытаращился на меня. Ну да, трудно не узнать малую корону кронпринца, выгравированную на черенке.
Пирующие замолкли разом. Государь и не взглянул в мою сторону, поставил свой кубок на стол, не пригубив, ласково улыбнулся, погладил Рыжика по щеке.
– Усыновить? Почему бы и нет? С радостью, драгоценный мой друг, с радостью.
Запустив