в ней было, в этой даме, – сострила она, – что, пекла вкусные печенья?
Он тут же отдернул руку.
– Нет.
– У нее была большая грудь? Она брала тебя на колени?
– Нет.
– Она…
– Тесс… – прервал он ее, отводя ее волосы, – тише, кончай. Ничего. Она умерла, и все.
Лоранс повернулась к нему. Он был нежен, внимателен, ей понравилось, результат оказался ужасен,
– Ммм… на тебя хорошо действуют похороны, – вздохнула она, натягивая одеяло.
Эти слова потрясли его, какое-то мгновение он был уверен, что… да нет, ничего. Стиснул зубы и прогнал эту мысль, не успев ее сформулировать. Стоп.
Она заснула. Он встал с кровати.
Вынимая ноутбук из портфеля, увидел на мобильном, что Клер несколько раз ему звонила. Поморщился.
Сварил себе кофе и устроился на кухне.
Несколько ударов по клавишам, пощелкал «мышью» и готово: нашел его координаты. Даже голова пошла кругом.
Десять цифр.
Их разделяли какие-то десять цифр, а ведь сколько дней и ночей, сколько усилий он потратил на то, чтобы их разделяла вечность.
Забавная штука жизнь… Десять цифр, раздастся гудок. Можно заговорить.
Или положить трубку.
Как и его сестра, он сам себя обругал. На экране теперь высвечивался маршрут, который мог бы его к нему привести. Километраж, съезды с автомагистралей, стоимость платных участков дорог и название деревни.
Вроде познабливало, почему бы не сходить за пиджаком? А раз уж набросил его на плечи, то почему бы не достать ежедневник. Выбрал самые ненужные странички, где-нибудь в августе, например, и в общих чертах срисовал маршрут путешествия, которое вряд ли когда состоится.
Может быть, в августе, почему бы нет? Наверно… Там видно будет.
Записал его координаты также машинально, будто во сне. Может, черкнет ему как-нибудь вечерком словечко… Или пару?
Как и он.
Чтобы убедиться, что нож гильотины наточен… Но хватит ли у него на это духу? Желания? Или слабости? Он надеялся, что нет.
И захлопнул ежедневник.
Мобильный снова зазвонил. Он не ответил, встал, ополоснул чашку, вернулся, увидел, что она оставила сообщение, заколебался, вздохнул, решился, прослушал, застонал, выругался, разозлился, проклял ее, выключил свет, взял пиджак и растянулся на диване.
«Через три месяца ему бы исполнилось девятнадцать лет».
И хуже всего, что она сказала это совершенно спокойно. Да, спокойно. Вот так, посреди ночи, после гудка.
Как можно было сказать такое бездушному аппарату?
Как можно вообще думать об этом?
Еще и находить в этом утешение?
Он пришел в бешенство. Да что это за дешевая мелодрама, черт возьми?
Пора с этим кончать, старушка, пора завязывать, так нельзя.
Он перезвонил, собираясь отчитать ее.
Она сняла трубку. Ты ведешь себя нелепо. Я знаю, ответила она.
– Знаю.
Сказала так мягко, что всю его твердость как ветром сдуло.
– Мне