мало чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред, что называется, „не задумываясь“ о вредных последствиях совершаемого деяния, возможность причинения которых представляется ему весьма реальной» 219.
Большую практическую значимость Сергеевский видит в выделении видов умысла по моменту возникновения или, как он говорит, по «интенсивности преступного настроения лица», влияющей на наказуемость деяния. «Такая интенсивность… выражается или в факте зрелой обдуманности предстоящих последствий, требующей протечения известного количества времени между возникновением предвидения последствий и совершением преступного деяния… С другой стороны, интенсивность преступного настроения весьма умаляется, если преступное настроение возникло и преступное деяние совершено не только без этих условий обдуманности, но в состоянии страстного возбуждения – „запальчивости“ и „раздражения“, как выражается наше Уложение» 220.
На основании этого выделяются заранее обдуманный умысел как наиболее тяжкий его вид и умысел в запальчивости и раздражении или, другими словами, внезапно возникший умысел как «низший вид умысла». Между ними располагался простой умысел как «нормальный тип».
Внезапно возникший умысел автором представлен в самом общем виде. Между тем в юридической литературе XIX в. выделялись его оттенки.
Н. С. Таганцев различает следующие виды указанного умысла исходя из психического состояния лица в момент его действия или формирования. Во-первых, внезапно возникший умысел, сформированный в состоянии аффекта, но не исключающий вменяемости. При установлении ответственности за совершение преступлений с таким умыслом обращается внимание на причину аффекта, на степень извиняемости раздражения. В особенности выделяются те случаи, когда причиной аффекта явилось поведение потерпевшего.
Во-вторых, внезапно возникший умысел, при котором у виновного нет достаточного времени для обдумывания задуманного; этот вид умысла, хотя и относится к числу внезапных, но является «хладнокровным» – dolus repentinus.
В-третьих, заранее обдуманный умысел носит предумышленный характер, так как виновный заранее обдумал все существенные моменты предпринимаемого им действия, сделал тщательную оценку плана 221.
Судя по всему, Сергеевский не был сторонником и деления умысла по степени определенности, так как относил это «к старому западному праву и старой доктрине», полагая, что в современном праве они свое значение потеряли.
Ученый здесь явно недооценил указанную классификацию. Во-первых, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержит положения, из которых следует вывод, прямо противоположный утверждениям Сергеевского. Надо сказать, что он и сам отмечает это обстоятельство.
Во-вторых,