как-то сказали, что хотите мне поведать нечто, – напомнил однажды Хавжива.
За окном, которое сиделка приоткрыла, чтобы проветрить палату, продолжала шуметь нескончаемая городская жизнь – гудки машин, шаги, голоса, музыка в отдалении.
– Да, хочу. – Женщина отложила вязанье в сторону. – Я ваша сиделка, господин посол, но также и вестница. Уж простите великодушно, но, когда я услыхала о вашей беде, вознесла благодарственные молитвы великому Камье и Матери Милосердия. Потому что только так, в качестве сиделки, могла донести до вас свою весть. – Она помолчала. – Я заведовала этим госпиталем в течение пятнадцати лет. Почти полвойны. И у меня сохранились здесь кой-какие связи.
Опять пауза. Как и тихий голос, молчание ее казалось Хавживе смутно знакомым.
– Весть моя, – продолжала Йерон, – предназначена для всей Экумены. И она от женщин, всех женщин Йеове. Мы желаем вступить в альянс с вами… Знаю, что правительство уже сделало это. Йеове уже состоит членом Экумены – мы в курсе. Но что это значит для нас? Ничего, абсолютно ничего. Известно ли вам, что такое женщина в этом мире? Она ничто, пустое место. В правительстве нет ни единой женщины. А ведь именно женщины замыслили и осуществили Освобождение, они сражались и умирали за свободу наравне с мужчинами. Но нас не назначали генералами, и вождями мы не стали. Ведь мы ничто. А на селе так даже меньше, чем ничто, – рабочая скотина, доильный инвентарь. Да и в городе ненамного лучше. Я, к примеру, окончила медшколу в Бессо. У меня диплом, а работать приходится сиделкой. При хозяевах я командовала всем госпиталем. Теперь же им управляет мужчина. Мужчины – наши господа теперь, господин посол. А мы, женщины, как были собственностью, так и остались ею. Думаю, что боролись мы и отдавали жизнь за иное. Как вы считаете, господин посол? Полагаю, существующее положение – предвестие новой революции. Мы должны завершить раз начатое.
После томительно долгой паузы Хавжива мягко поинтересовался:
– У вас уже есть организация?
– Есть, разумеется, есть! Как и в былые дни. Мы привыкли действовать в подполье. – Йерон тихонько рассмеялась. – Но я не думаю, что нам следует действовать в одиночку и сражаться лишь за свои права. Мы хотим все перевернуть с ног на голову. Мужчины полагают, что они вправе командовать нами. Им придется переменить свои убеждения. За свою жизнь я хорошо усвоила один урок – силой оружия никого и ни в чем нельзя убедить. Ты уничтожаешь хозяина и сам становишься хозяином – вот в чем кроется корень зла, вот что следует сломить. Старое рабское мышление. Психологическую установку «или раб, или рабовладелец». И мы искореним ее, господин посол. С вашей помощью. С помощью всей Экумены.
– Меня прислали сюда именно для связи вашего народа с Экуменой, – заметил Хавжива. – Но мне нужно время. Я так мало знаю о вас.
– В вашем распоряжении достаточно времени, господин посол. Мы прекрасно знаем, что рабскую психологию не искоренить ни за день, ни за год. Весь вопрос здесь