дубовый столик и принялись за еду. Коэн, казалось, уплетал все с не меньшим аппетитом, чем я. Вот только мысли его блуждали далеко. Он готовился к серьезному разговору. Я ждал. Наконец, разлив остатки пива по кружкам, я откинулся в кресле. Внезапный гость последовал моему примеру.
– Благодатный край. – Коэн огладил свою черную с проседью бороду, заплетенную в две косы. – И люди хорошие. Умельцы. – Говоря это, Коэн смотрел как бы сквозь меня. – В корчме болтают, будто здесь поселился мастер ножей.
Вот ты кто. Любитель дорогих рунических клинков. Так бы сразу… Но за работу мне браться нынче не с руки. Подумав, я решил спровадить пришельца восвояси:
– Всякое болтают, Коэн.
Он отхлебнул пива:
– Верно.
– У нас есть кузнец, – заметил я. – Если тебя интересуют клинки, он выкует все, что захочешь.
– Славный малый, – улыбнулся Коэн. – Но это не совсем то, что я ищу.
Настырный.
– Чего же ты ищешь?
– Кого, – поправил странник. И многозначительно посмотрел на меня. – Я ищу Ольгерда, мастера ножей из Ламморы.
Все. Маски сняты.
И во мне вскипела ярость.
– Здесь, – процедил я, – таких нет.
В его взгляде была насмешка.
– А кто есть?
– Фермер Ольгерд.
Коэн хмыкнул:
– Вот как. Но ведь прежде ты был мастером.
– Прежде.
Коэн резко выпрямился. Все в нем неуловимо переменилось. Маску добродушия сорвали чьи-то невидимые пальцы. Черты лица исказились. Теперь он смахивал на разбойника с большой дороги. И этот разбойник собирался атаковать. Его посох взметнулся над головой и описал размашистую девятку.
Путник не оставил мне выбора.
Я встал с кресла. И отскочил, разрывая дистанцию. Распростер руки – и ножи, скрытые в чехлах за потолочными балками, скользнули в них. Привычный холод рукоятей, еще не нагретых боем.
Мой противник выбросил вперед левую руку, посылая огненное заклинание. Три косых взмаха – отбил пламя простейшей защитной руной. Шар изменил траекторию, унесся в сад и озарил его яркой вспышкой.
И вновь все переменилось.
Посох перестал быть оружием. Странник перестал быть разбойником. Он стоял передо мной и довольно ухмылялся.
Я понял, что меня разыграли.
– Прежде, – повторил он. – Никаких «прежде». Ты всегда будешь мастером. В Ламморе или другом городе. Не важно.
Отправил ножи к балочным чехлам. Не сговариваясь, мы оба возвратились к столу и заняли свои места.
– Если ты знаешь, кто я, – долгий глоток из кружки, – то знаешь мою историю. То, как меня изгнали.
Он кивнул:
– Знаю. И то, что вы в гильдии полагаете, будто намертво привязаны к городу, в который вас послали служить, и к его Храму, тоже знаю. Но вот скажи мне: ты не задумывался, почему тебя изгнали из Ламморы, но при этом не исключили из гильдии?
Я уставился на гостя.
А ведь верно. Никаких вестей из Трордора о том, что я больше не член Гильдии ножей. Гробовое молчание.
– Нет города, нет Храма – и ваши навыки пропадают,