рядом с нею. Мне кажется, что он может комплексовать из-за этого. Вот она – директор, предприниматель. А он наемный работник, ездит в офис. Я, когда с ними обоими общаюсь, избегаю их по именам называть. Как я так воскликну: «Алиса Александровна! Женя! А знаете что?» Нет, тут сразу все и обнаружится. Хотя что обнаружится? Как будто они сами не знают, кто где работает. Да и не комплексует Женя вовсе. Он весь такой уверенный, и вроде как считается записным красавцем: темноглазый брюнет, волосы полудлинные, складываются в прическу свободного художника. Ироничный. Иногда подшучивает над Алисой прямо при мне. Мол, ох уж эти женщины, ох уж эта женская логика. Алиса никогда не взбрыкивает и не бросается на защиту ущемленных прав. Напротив, подыгрывает. По-моему, это прочный союз.
Женя поднялся ко мне на этаж за вещами. Не знаю уж, что он подумал про коммунальные интерьеры, но ничего не сказал. Зато на Пряжке высказался как следует.
Я торопливо отперла дверь, прошли мы все в обуви, и я уж думала, что мои благодетели побросают вещи и умотают восвояси наслаждаться остатком уик-энда. Но не тут-то было. Банно-подвальный дух никуда и не думал испаряться и как следует обволок моих первых гостей.
Женя огляделся и сказал:
– А вы тут долго… жить собираетесь?
Я что-то забормотала про вытяжку и проветривание.
Алиса стояла на пороге и молча жевала жвачку. Взгляд у нее сделался настороженный.
– А где спать будете? – продолжал Женя. В комнате не было никакой мебели, кроме тумбочки, сооруженной холеным юристом.
Я пнула ногой рулон с матрасом:
– На матрасе пока, а потом что-нибудь придумаю. – Я вложила в свою реплику всю доступную мне беспечность. Ах, зря я все это затеяла. Надо было занять тысячу на гру-
зовую газель, делов-то. Сэкономила! Теперь красней вот. Все триумфаторские чувства с меня как ветром сдуло.
– Вот на этом? – Женя тоже пнул несчастный матрасик. Да, он был достаточно тоненький, снятый со сломанной раскладушки. – Вы что, совсем… ку-ку?
И Женя даже постучал пальцем по виску.
Пока я думала, обижаться ли мне на такую фамильярность, он обратился к Алисе:
– Ты ей что-нибудь должна?
Алиса внимательно на меня посмотрела и отрицательно покачала головой.
– Делай что хочешь. Но, по-моему, надо ехать в «ИКЕА» и покупать ей диван, – заключил Женя. Сложил руки на груди и замолк. Мол, мое дело предложить, а если вы бабы такие дуры, то это ваши проблемы, у меня нет времени с вами тут валандаться.
– Поехали, – согласилась Алиса. – Это действительно никуда не годится.
Меня они уже не спрашивали и вообще выражались обо мне в третьем лице. Как будто я человек конченый или по меньшей мере бестолковый. Меня посадили в машину, и тем же кортежем, но порожним, мы двинулись на окраину. В «ИКЕА». Я причитала, что не надо мне таких благ, Алиса говорила, что диван будет в счет новогодней премии и ничего страшного.
– Но вы поймите, что тут жить нельзя, Таня, – диктовала она. – Вы тут себе заработаете туберкулез